Шинучи поднял парня с земли. Сам блондин выглядел на 25 лет, и был уверен в себе. Обычная экипировка шиноби, и короткий клинок конохи за спиной, что идеально проводил чакру любых стихий.

- Рад знакомству Мурасаме-кун, я подумаю над учителем. Но сейчас пока что могу присмотреть за тобой. Вот возьми подарок от меня, в честь знакомства.

Произнес блондин, протягивая пареньку немного оружия. Оно хоть и стандартное, но жизнь спасти сможет. 

- У меня нет ни учителей, ни товарищей. Оо, точно! Может, вы тогда будете моим учителем, Ну, или товарищем? 

Сказал парень сразу, после чего взялся за руку и, поднявшись, начал отряхивать одежду от земли, которая появилась от того что он лежал на земле. 

- О, точно! Совсем забыл представиться. Меня зовут Сарутоби Мурасамэ.

 Шинучи продолжал лечитьНе владеет этой способностью парня, восстанавливая его чакру.

- Я Яманака Шинучи, будем знакомы. Ты как до такого докатился? Хорошо что я друзей искал в этот момент. Не ходи один на тренировки. Только с учителем или товарищами. Ты мог умереть, если бы в ближайшее время тебе не оказали помощь. Будь осторожнее в будущем.

С улыбкой произнес блондин, закончил лечить парня. А затем встал в полный рост и протянул лежащему руку, чтобы поднять его с земли.

Немного приоткрыв глаза, Парень съел данго и, выплюнув палочку, сказал. 

- Что со мной произошло? Кто ты? И спасибо, Давно не ел. 

Сразу после сказаного. Посмотрел на то, как его лечят. 

- Ааа. так вы, значит, медик Теперь вроде бы понял, что со мной произошло. Тогда я, наверное, вам должен. Спасибо за спасение.

В мгновениеНе владеет этой способностью Ока у лежащего парнишки на траве, появился силуэт блондина с длинными волосами. Он тут же присел у бомжеватого вида парнишке. Он активировалНе владеет этой способностью технику мистического исцеления и начал изучать травмы паренька. Но это не заняло много времени. Сразу было понятно что ему нужна чакра и срочно. Поэтому блондин положил обе руки на живот парня и начали исцелять мальца, восстанавливая его чакру. Когда парень открыл глаза. Яманака сунул ему данго в рот, продолжая лечить уже одной рукой.

- Очнулся? Вот держи, ты наверное голодный?

С улыбкой произнес блондин, и протянул бездомному ещё пару палочек данго.

"По-моему он недавно выпустился из академии. Но почему так ужасно выглядит?"

- Черт. П-п-помойму. Я немного переборщил. 

Сказал парень сразу после чего упал на землю и потерял сознание. 

Эх, зря ты это. Мог бы и подождать, пока побольше чакры накопиться. А так сейчас может наступить и твоя смерть. Не думаю, что твоя история так быстро закончится. Эту технику могут принять как сигнал о помощи.

- Хотя меня могут так и ограбить. Эх, совсем чуть - чуть не достает чакры. 

Сказал Мурасамэ. После чего продолжил. 

- Все таки лежать на твердой поверхности не так уж и удобно, как я думал. Вроде бы моя чакра восстановлена, так что могу и техникой воспользоваться. 

После чего, поднявшись с земли, парень сложил печать и использовал технику...Техника огненного ураганаchakra(50)  огненного урагана, запустив огненную сферу в небо.

После превращение техника почти сразу же рассеялась, и Мурасамэ снова присел для того, чтобы восстановить свой запас чакры. 

"Надо отдохнуть. Нужно ещё немного чакры. Для использования огненного урагана". 

Подумал Мурасамэ. После чего сразу же полностью лег на землю

- Может мне вздремнуть ещё? Думаю, так будет побыстрее 

Наконец, дойдя до места назначения, Мурасамэ присел, чтобы немного отдохнуть и восстановить свою чакру. 

"Фух. Надо бы отдохнуть, иначе не хватит чакры на технику, которую я собираюсь воспользоваться. Хотя, думаю, пока потренирую превращение". 

Подумал парень и, немного подумав, превратилсяПревращениеchakra(20) в обезьяну, которая была размером более менее таким же, как у самого Мурасамэ.

Массивная ветвь, нависая подле реки тенью густого кронового навеса, едва ли содрогнулась лиственным шепотом, принимая на себя вес мягко опустившегося силуэта. Фигура в черноте одеяний с красно-белой метиной на спине замерла всем телом, едва склоняясь головой вперед, как только показала себя на этом пасторальном полотне.

Отчужденный взгляд плавно опустился к тропе, к людям внизу, чьи облики были ему неизвестны или же знакомы лишь косвенно, но различал не их и явь, а действительность давно канувших в Лету времен. Самые сокровенные из остатков, сохранившиеся в воспоминаниях всего лишь несвязными кусками, слишком явственно несли на себе лица, блеск жизни в их глазах и сменяющую пустоту, возложенную преждевременно и несправедливой смертью.

Приходить сюда, как и в кардинально иное место, уже многие годы стало для него нужным благом. Размеренный шум течения из раза в раз смывал своим неподатливым потоком с мыслей горькую черноту, оставляя после себя лишь пепельную серость в голове и терпимо саднящие срезы за грудью. Когда избранное одиночество начинает изуверски травить, когда рана на сердце, что продолжает изливаться даже сквозь года, начинает пускать метастазы еще дальше, когда некогда оборванные связи вьются сожалением, а нынешние, еще цельные, дрожат под тенью только занесенного лезвия, он находил здесь относительный покой.

Иссиня-черные локоны веются в легком ветреном потоке, когда он отводит голову чуть в сторону и устремляет холод глаз, вкрапленный легким сочувствием, к воде.

Синее небо над водной гладью, глубокое, бездонное, как омут, бесконечно смотрит на свое отражение в природном зеркале. И если смотреть в его зеркальное начало слишком долго, можно пропасть. Но, будучи безвинным чадом, сломанным несправедливостью и страхом, он приходил сюда и просто смотрел на себя посреди морской синевы. Смотрел, чтобы пропасть...

Только здесь, наблюдая собственное безжизненное лицо на фоне лазури, можно было забыться, что небосвод может быть и красным, как кровь. Только здесь лишь на время можно потерять обретенное убеждение, что, если смотреть на багряную сторону небес бессменно, то можно сойти с ума. Никто не рассказывал ему об этой жестокой стороне реалии. Он дотронулся до нее собственными руками. Прочувствовал достаточно, чтобы снискать ком в груди. И только здесь можно вернуться назад и вспомнить песнь про вереск, что цветет в далеких странах под таким же синим небом. Саске до сих пор не знает, как выглядит этот чужеродный цветок, но с чужих слов ему известны все его цвета.

Белый. Сиреневый. Малиновый. Лиловый.

Но, брюнет все чаще вспоминает только про розовый.