«Возможное, потенциально осуществимое переходит в разряд... "Уже никогда"»

Это случилось будто во сне. А миловидного, идеальных, почти женских черт лица белоглазого мужчину можно было принять за привидение. Гостя его сонных параличей, только он был весьма добр. 

Но проснуться все не удавалось. Предметы были весьма осязаемы, даже его верная спутница - боль, не отходила от него ни на шаг. Он не спит. 

А это значит то, что он вытащил из недр корзинки - вполне реально и судя по виду означает именно то, о чем он тут же подумал, спеша озвучить это и гостю. Привычная тревога охватила его тело. Он сейчас не где-то в отдаленном углу своего дома. Он в наполненном людьми госпитале. Он страшился не того, что его обнаружат с запрещённым ему веществом. Он боялся, что его лишат этого.

Это был конец его личности. Конец надежды на ее возвращение. Белый круг в его тонких пальцах сначала задержался на липких губах, последний шанс вернуться, однако был проглочен парой секунд позже. Где-то после глотки сухость слистых отозвалась инородным ощущением. Нара смог подняться и дошлепать босыми ногами к раковине, черпая руками воду из крана. 

Дурное чувство ушло, а таблетка пролетела вниз.

Палата №5

Бумага стерпит всё.... ну то есть небольшое окошко из разноцветных пикселей. А потому почему бы этим не пользоваться если что-то зовёт изнутри. Подобно тому как изнутри героя этого повествования рвутся наружу тошнотворные массы и внутренние бесы. А уж тем более если является столь приятная компания для страданий.

Бессознательное тельце брюнета не ответило бы ни одним из безусловных рефлексов на инородные звуки за дверьми, если бы его организм с привычной неожиданность не застал его врасплох.

Сугуру открыл глаза, тело привычно обмякло за время сна, а конечности затекли настолько, что с трудом можно было даже шевельнуть пальцем. Наверное стоит попросить лечащего врача снизить дозу транквилизаторов на ночь, ведь столь резкая и крепкая хватка Морфея застаёт Нара в самых сомнительных для нормального пробуждения позах. Так или иначе ему и так не хотелось нисколько двигаться, к тому же лёгкая вуаль паники лишь сильнее придавила его к постели. Оттого брюнет лишь нехотя смыкал веки и возвращал их в исходное полуприкрытые состояние. Он лежал на боку, спиной к двери палаты, а взгляд лениво плавал по оконному стеклу.  Было слышно, что кто-то вошёл в палату и почти бесшумно подобрался к его койке, ведь тень чего-то громоздкого протянулась по его телу, укрытому одеялом, падала на пол и ползла по стене у подоконнику. 

Что-то внутри затрепетало, равнодушие и эмоциональная истощенность куда-то вмиг улетучились. Иррациональный страх стал охватывать все тело, что-то пролетело из середины груди вниз к ногам. Подступило осознание того, что как не пытайся послать импульс из мозга к налитым свинцом рукам - они не поднимуться. Страх будто физически касался его, в ответ на что Нара мог лишь беспомощно моргать. И хозяин тени знал это. Брюнет ощутил как что-то массивное ложится на его тело, перехватывая дыхание и сдавливая внутри остатки его душонки. Лишь одна мысль осталась в его сознании - когда это закончится? 

Нельзя было объяснить почему столь незначительные в его то состоянии, жизни насекомого, перемены и манипуляции заставляют от ужаса с силой жмурить глаза. Но это закончилось. С мычанием, что переросло в оборванный вопль он наконец раскрыл глаза. На этот раз по-настоящему.

Его бренное тело перекатилось на спину в этом возбужденном порыве. Несколько секунд осознания заставили боль и прочие прелести его нынешнего существования отойти в сторону, но лишь несколько секунд. Столь резкие движения эхом колокола откликнулись в голове брюнета. Хотя ощущения были сродни тем будто его голова - это и был колокол, значительные вибрации которого можно было вызвать лишь ударом молота. Но и этот звон стих. И всё таки он адаптируется, не уж то лечение идёт на пользу даже таким как он.

Вот только вибрации отгоняли навязчивые мысли разного рода и теперь, когда ничто не мешало зияющая дыра, которая обычно у людей называется психикой выплюнет наружу всех его демонов. Ведь и кормить их нужно по расписанию. Завтрак представлял собой взгляд в потолок. Потолок, где по прикидкам могли бы закончится его страдания, будь он немного смелее и или хотя бы собраннее физически...

Именно так он пришёл к тому чтобы распознать шум за дверьми палаты чуть заранее момента, когда ручка двери опустилась вниз, щелкнув металлическим язычком. Он был "готов" к очередному визиту врача, медсестры, даже уборщицы. Кажется так и случилось, белое пятно в дверях подтверждало его рутинные догадки. Однако почти деревянный стук приближения белоснежного силуэта сменял вектор мысли.

Глаза неприятно щипало после пробуждения и скопившегося в уголках их гноя. Да и образ жизни, что вёл Сугуру и, что привёл его сюда мягко говоря неблагоприятно влиял на каждый аспект здоровья. А по сему разглядел он КТО перед ним почти вплотную, когда у силуэта появился голос. Незнакомый голос.

Резкий задор его тона ударил по вискам, но слова были различимы, даже их смысл. Осталось лишь определить связь всего того, что он говорит с ним самим, так еще и с пациентом пятой палаты, самим собой. Потому все свои силы Нара направил на анализ и внимание, лишь моргая "в ответ". Протянутая бумажонка буквально заставила его пошевелиться его чуть больше чем кривления мимики лица. Хотя сделал он это скорее рефлекторно, желания еще и читать, что гласила эта записка, к тому же его отвлекла цветастая корзина подле постели.

Речь о каких-то людях, известных или не очень лилась фоном, ведь изобилие слов и скорость повествования были слишком сложны для реабилитируемого. К тому же он пытался повнимательнее разглядеть гостя, насупив брови. После он всё же смог воспринять смысл слов приветливого незнакомца. По крайней мере выглядел таковым.

Но всё изменилось, когда тот запустил руку в корзину с фруктами. Все чувства Нара резко обострились, взор его вонзился в предмет вытащенный со дна корзинки, а зрачки расширились. Ему явно знаком этот предмет, ну точнее то, что было внутри бутылька. По крайней мере это очень походило на то, что отчасти отправило Сугуру сюда. То, отчего долгое время зависела его жизнь. Теперь ему даже стало интересно, что до сего момента говорил Хьюга. Угадать принадлежность посетителя кажется мог бы каждый. 

Брюнет даже чуть приподнялся на локти, скользя спиной по подушке, выпустив из пальцев погнутый листок. Столь яркую реакцию безжизненного тела Нара нельзя было не заметить, будто пред изнемогающим от жажды вертят бутылкой с водой. Но до сих пор пациент всё также не обронил ни слова. Но будто готовился это сделать с куда большим интересом внимая словам “аристократа”. 

Кто он на самом деле? Ответив молчанием на все его попытки, Сугуру “вынудил” того спешить покинуть палату. Хотя быть может им двигало лишь дело, с которым он пришёл.

Нара проводил его полузакрытым взглядом к двери…

- Это наркотик. - подтвердил догадки длинноволосого Нара.

Надежда на то, что брюнет избавиться от пагубной привычки, зависимости, от того, что превратило его жизнь в бесконечное чувство стыда, в редкие моменты сознательного состояния, словно шагреневая кожа таяла в руках.

- Я принял решение.

С этими словами "возможное, потенциально осуществимое" переходит в категорию "уже никогда".

Мысли про «пилюли» оказались почти пророческими. В небольшой квартирке, потерявшейся где-то в переулках Конохи, Кайто забрал предназначавшуюся для «приболевшего друга» из палаты под номером пять в центральном госпитале Конохи. Признаться честно, Хьюга даже не обратил внимания, у кого эту посылку забирал — всё это казалось нерелевантным, а вот содержимое посылки представляло уже отдельный интерес. На пяток секунд напрягаяБьякуганchakra(5) собственные глазки, аккурат за минуту до того, как исчезнутьШуншинchakra(30) прочь, темноволосый, пользуясь дарами собственной крови, ознакомился с содержимым «благотворительной» доставки, на которую подписался.

Это не праздное любопытство — Кайто просто убедился в том, что его не примет под белы-рученьки ближайший отряд полиции Учиха прямиком на входе с госпиталь. Посылка оказалось классическим «подарочным», для болеющей персоны, наборчиком. Фрукты. И парочка сладчайше-углеводных батончиков. А, и неизвестная бутыль с таблетками, вызывающая неприкрытое подозрение. Лекарство-ли? Что-то наркотическое? Разум подбивал выбросить этот кусочек посылки прочь, но все сомнения рассеялись, стоило только выдохнуть и исчезнуть в дымке — появляясь уже за один единый поворот от главного деревенского госпиталя.

Божечки-кошечки, кому-то определённо нравится проецировать собственное потаённое в реальный мирок. Докторам нельзя проявлять слабость в реальном мире, слабость и неуверенность это абсолютные антонимы профессии, зато буквами можно пуститься во все тяжкие — в сконцентрированный ангст, темноту, чернуху и стекло. Скрывать не стоит, ангст и страдания — слишком приятно и хорошо ложатся на родную серо-зелёную деревенскую хтонь. Иногда само естество кричит в безмолвной тяге к концентрированным страданиям — но если уж начинать страдать, то только в столь же «дрейнерско-дединсайдово-грустной» компании. Поедать стекло в одно лицо — уже не секс, а попытка «задорно» подрочить.

Вот, собственно, пострадать решил и завсегдатай палаты номер пять. Таинственный незнакомец, адресат посылки от анонимов (или анонима), изломанный, хворый, нагревший палату нездоровым жаром собственного тела столь сильно, что казалось, будто в Конохе появилось центральное отопление. Кайто появился на пороге больничной палаты, известив о своём прибытии завыванием сквозняка, вызванного «мерцанием». Несколько постукиваний по двери палаты — и темноволосый приоткрыл дверь, являя себя незнакомцу. Судя по всему, визуально потасканный растрёпанный темноволосый пациент гостей не слишком ждал. О!.. Интересно, гостей он жалует, или сейчас в Кайто что-то полетит? Позволяя себе улыбку и приветственный кивок, Хьюга проследовал, закрыв за собой дверь, прямиком к больничной койке.

Бахилы выглядели слишком нелепо, натянутые прямиком поверх гэта. Ещё более нелепо выглядел БЕЛЫЙ халат на БЕЛОМ хаори — так или иначе, все требования Кайто беспрекословно выполнял. Уточнив несколько вводных, темноволосый заранее выяснил, что его визави не болеет ничем инфекционным, во всяком случае сейчас. Или ремиссия? Ай, не важно. В общем, о небольшом посещении можно было не беспокоиться.

— Привет-привет, потасканный жизнью незнакомец. Я с хорошими новостями… Хотя, это оценочное суждение. Мне такие новости точно показались бы хорошими, - усмехнулся Кайто, запуская свободную от пакета руку в карман хаори под халатом — за сорванной со стены объявлений просьбой. Темноволосый протянул прямиком в едва вытягивающиеся вперёд руки незнакомца листочек, а внушительных размеров пакет с фруктами отправился на прикроватную тумбочку. — Я ещё не решил, как можно охарактеризовать твоего незнакомого… Друга ли? Подругу? Это либо самая прелестная социальная нелепушка, которую я встречал за всю свою жизнь; либо эта персона слишком сильно хочет выдержать неизвестную томительность и настоять предвкушение. А может, они вообще тебе не друзья?

Кайто уселся прямиком на край кровати незнакомца, впрочем, выдерживая дистанцию между двойкой. Глаза внимательно пробежались по визави, а после — пробежались ещё раз, только в этот раз с небольшой помощьюБьякуганchakra(5) .

— Фрукты не отравлены, если что. Я позволил себе их проверить, я же не животное, в конце концов, чтобы бездумно выполнять какой-то нелепый заказ на убийство ядом прямиком с главной доски с деревне, а вот это… - воздев палец в воздух на долю секунды, Кайто развернул пакет, демонстрируя притаившуюся на самом дне, посреди ассорти из яблок, мандаринов, киви, сезонных и не очень фруктов, показательно прозрачную баночку с неизвестными, белыми — все как одна, таблетками. — Я хотел это выкинуть, пока не решил сначала посмотреть тебе в глаза.

Взгляд вновь показательно сомкнулся на заметно плывущих глазах незнакомца.

— ...ты выглядишь слишком потрёпанным и измождённым, но рассудок я прослеживаю, так что решение, моя булочка болеющая, будешь принимать самостоятельно. Я не хочу додумывать, друзья ли это, враги — лечебное ли это средство, или какой-нибудь боевой стимулятор, - хлопнув себя по бёдрам, Кайто приподнялся с собственного места, нерасторопно направляясь к выходу из палаты.

Время на слово, коль на него у незнакомца будут силы — ещё точно есть.

Холод от оконного стекла приятно обжигал горячий лоб. Правда спустя минуту этот жар нагрел место "примыкания" и Нара прокатился лбом по по стеклу чуть в сторону, приложившись к прохладе виском. Зрачки его нехотя сдвинулись к переферии, разглядывая происходящее за окном больничной палаты. Это лучше, чем сомкнуть очи и вновь погрузится в круговерть чувств и ощущений самого сомнительного свойства.

Хотя стоит признаться - той тошноты, что взовет к рвоте пошевели он хотя бы пальцем более нет. Стоит думать Сугуру идёт на поправку. Хотя может ли это случится с ним вовсе? Ведь депривация чувств  была куда "приятнее" чем ныне пронизывающая каждую косточку боль и навязчивые мысли.

А главное тяжесть вины, что казалось давит так сильно, что только лишь из-за этого тело брюнета выгибается буквой Г.

И этот день не стал "очередным". К этому нельзя привыкнуть. 

Чтобы отлипнуть полным лбом от стекла, ему приходилось упереться ладонью об окно. И словно у покинутой марионетки его голова повисла, чуть раскачиваясь в стороны. И все также не поднимая взгляда с белой плитки и собственных босых ног, Нара приблизился и опустился к постели.

Уснуть было трудно. Помимо всего прочего Сугуру стал ощущать ужасной силы зуд по всему телу. Теперь это было не то мысленное жжение и субъективное ощущение, как внутренние органы перемешивает забравшийся внутрь тела крот. Что прогрызает паутину тоннелей, взбивая в омлет мягкие ткани.

Это был более чем реальный, физически ощутимый и понятный зуд. Сильно чесалась голень.

Сухая кожа чешуйками поднималась в воздух и оседала на постели. Неаккуратные, отросшие костяные придатки пальцев впивались в кожу все сильнее, оставляя за собой краснеющие тропы. Сгрызеные в кровь кутикулы кровили от малейшего давления основания ногтя на нежные раны.

Мало того, слящиеся сухие ногти больно прошлись по небольшим круглым ранам на ногах. Те, что уже не первую неделю кажется нисколько не затянулись. Серозное содержимое вытуспало наружу.

Уняв зуд, головокружение вынуждало закрыть глаза и скоро погрузиться в дрем.

Утро. 16:00.

Нет. Его ведь уже будили. Будничные капельницы с "едой", беседа с врачом. О чем - вспомнить слишком трудно. Да и не хотелось. Сознательное же пробуждение наступило лишь сейчас. 

Во рту сухо. Глаза  наоборот заполнены липкой влагой. От угла рта косо вниз по подбородку протянута засохшая коричнево-бардовая тропинка. Мыслей нет. Жирные волосы чернеющей медузой разложились на белой подушке, неприятно щекоча падали на лицо. Они отросли настолько, что в пору было заплетать их.

Это когда-то закончится? Или это и есть конец? Может можно все вернуть? Вновь встать на ноги. Вновь стать тем кто подаёт надежды гения клана. Вновь стать тем кем гордяться и ставят в пример, стать тем кем будут восхищаться. Вновь нести людям пользу, а не стыдиться каждый раз, когда эта дверь вписанная в побеленную стену открывает его взору людей в халатах. Вновь стать Сугуру Нара, не пацеинтом из 5ой палаты.

Одного воспоминания, одного напоминания собственному же я достаточно. Достаточно чтобы обернуться на другой бок и забыться. Выбросить это из головы вновь. Не без помощи пронзающий боли, что иглами забирается внутрь.

Утро. Два пальца в ход. Протопоп Аввакум.

Не получается. Кажется не было даже воды или желчи. Все, что он получал - это "насильно" влитый раствор через растекшуюся под кожей вену.

Но Сугуру было тошно. Физическая его немощь, месяцами накапливаясь, перерастала в нечто большее - постоянное ощущение бесконечной гнусности, что, поселившись в сердце, в голове, в кишках его, не отпускала ни на секунду. Механически ступая по гладкому кафелю палаты, Нара то и дело кривился в гримасе отторжения.

Хотелось привычно блевать, но блевать не пищей, а скорее сущностью своего внутреннего я - вывернуть себя наизнанку, избавиться от мерзости бытия, исторгнуть самого себя.

Хотелось исчезнуть.

Привычное утро уже какой день. Кстати какой? Ведь столько же дней и ночей он уже "в завязке". По воле благородных людей в халатах конечно. Ах да, ведь вчера он оказался здесь вновь благодаря той хрупкой девушке. Стыдно. Снова.

Не только прием стимуляторов заставил его личность сломаться, выместить все то, что ее формировало. Но и их последующая недоступность принесет не менее монструозные последствия. 

Медсестра, держа в руках постельное белье, жестом позвала его за собой. Она казалась занятой и немного усталой, но не показала недовольства от того, что ей поручили нового помощника.

- Начнём с простого. Поможешь разнести лекарства по палатам, - сказала она, передавая ему список пациентов и поднос с лекарствами. — Читай внимательно, не перепутай, иначе последствия могут быть серьёзными.

Кабуто кивнул, не задавая лишних вопросов, и внимательно изучил список. Лекарства были распределены по палатам, и ему предстояло обойти несколько отделений. Парень неспешно двинулся по коридорам госпиталя, с каждым шагом стараясь вникнуть в атмосферу этого места. Здесь витал запах дезинфекции, тихо шуршали шаги врачей и медсестёр, слышались приглушённые голоса пациентов.

Первым делом Кабуто вошёл в небольшую палату, где лежала пожилая женщина. Она сонно приподняла голову, когда он подошёл к её кровати.

- Ваше лекарство, - сказал он тихо, протягивая ей маленький стакан с таблетками.

Она лишь кивнула и медленно взяла стакан. Кабуто аккуратно проверил, что она приняла препарат, и, удостоверившись, что всё в порядке, направился к следующей палате.

Процесс повторялся снова и снова. Кабуто проявлял предельную внимательность, когда передавал лекарства пациентам. Когда работа с медикаментами была завершена, Кабуто вернулся к медсестре, которая уже ждала его с новой задачей.

- Отлично, - сказала она, принимая пустой поднос. - Теперь помоги в картотеке. Мы давно не успеваем обновлять записи, а это важно для работы. Будешь сортировать карточки и вносить новые данные в архив.

Кабуто последовал за ней в тихую комнату, где высокие полки были забиты папками и картотеками с именами пациентов. Он аккуратно взял пачку новых записей, прошёл к ближайшему столу и сел за работу. Бумаги были исписаны почерком врачей, а некоторые страницы пожелтели от времени. Кабуто быстро вник в процесс, сортируя информацию. Дата поступления, диагноз, назначенное лечение — всё это он обрабатывал с холодной точностью.

Несмотря на монотонность задачи, Кабуто ощущал внутреннее удовлетворение. Ему нравилось разбираться в записях, видеть, как складываются детали в общую картину, как каждая запись отражает чью-то историю болезни. Работа с информацией давала ему странное чувство контроля над ситуацией, пусть и в небольших масштабах.

Когда и с этой задачей было покончено, медсестра вновь подошла к нему.

- Теперь самое сложное, - произнесла она. - Уход за пациентами. Ты должен помочь с их передвижением, сменой постельного белья и, если потребуется, оказать помощь с питанием.

Медсестра провела его в отделение, где лежали пациенты с ограниченными возможностями передвижения. Здесь требовалось не только физическая сила, но и внимание к деталям. Кабуто принялся за дело, помогая пациентам пересесть на инвалидные кресла, поддерживая их, когда они пытались встать на ноги. Он был максимально аккуратен и сосредоточен. 

Одна из пациенток, молодая девушка с переломом ноги, слабо улыбнулась, когда Кабуто помог ей занять удобное положение на кровати. Она не произнесла ни слова, но её благодарный взгляд был красноречивее любых слов.

Чем больше времени Кабуто проводил за этой работой, тем глубже он понимал, насколько важен этот труд. Это не были великие сражения или опасные миссии шиноби, но в этих простых действиях заключалась настоящая забота и поддержка для тех, кто был слаб.

Взгляд в котором читалась надежда довольно быстро потух, после короткого "нет", прозвучавшего из уст парня. Складывалось впечатление, что парень и не очень беспокоится провалом в своей памяти, а вот Сенджу наоборот было ощущение, что она забыла что-то крайне важное и желание вернуть этот кусок своей жизни было так же необходимо, как и дышать. Чувство камня на груди, который сдавливал и будто не давал вдохнуть полной грудью.

А дальше, как обухом по голове парень сказал, что даже имени ее не помнит, но Казуко быстро отвела вгляд в сторону, дабы не показать разочарование и может быть обиду. "Мы не были друзьями, нет смысла расстраиваться..." - Конечно, она понимала, что он не по собственной воли забыл, к тому же они были не так уж и близки, но почему-то в душе стало крайне погано, это настораживало и заставило лишь еще больше захотеть вспомнить что-то, было стойкое ощущение, что ответ она найдет именно в той темной части своей памяти.

- Мы учились вместе. Я ... - голос предательски дрогнул. Но почему? Ответа на это у девушки не было. - Я Сенджу Казуко.

Сенджу собралась с духом и все же посмотрела на Учиху с улыбкой. Она привыкла не показывать, как ей тяжело, поэтому в любой ситуации пряталась именно за этой маской, ведь все должно обязательно наладиться.

- Не переживай, мы не были супер друзьями, так что ничего важного ты не забыл. - Произнесла белокурая, хотя что-то подсказывало, что это не так. - Ладно, нам стоит отдохнуть. - С этими словами, куноичи устроилась поудобнее и завершила свои попытки поговорить с молодым человеком, при этом сама не замечая, что провалилась в крепкий сон.

Шло время, в палате заметно потемнело, а вот сон девушки уже стал не таким уж и крепким, а снилось ей явно что-то совсем не веселое, ибо в тиши ночной под громкое "-НЕТ!" - Глаза Сенджу распахнулись, а сама она резко села в кровати, совершенно не обращая внимания, на то что данное действие отозвалось болью во всем теле, она тяжело дышала уставившись в одну точку.

"Это просто сон..." - Это единственное, чем могла успокаивать себя девушка, которая со страхом посмотрела на собственные ладони, будто они все еще могли быть в крови, но тут же мотнула головой. Неизвестность пугала куда больше, а спать теперь не хотелось совершенно.  

В моменте, Учиха понял, что вышло то не так плохо. Чувство, когда тебя поднимают и куда-то переносят и при этом ты не прикладываешь ни Джоуля - довольно приятное. Ощущается словно ты царь во дворца, а все вокруг твои поданные. Парень не бы тщеславным, просто в моменте приятное ощущение. А пока его возвращали в исходное положение, он мог обмыслить слова девушки, что успела дать ему некоторую информацию, в отличии от него, она выдала все, что помнит. Хорошая девушка и никак иначе, делится всей имеющиеся информацией для общей цели, а вот парень та еще гнида.

Но с другой стороны, парень и не сильно врал, ничего весомого он не помнит и уж тем более ни о каком сражение он даже не догадывался. Где то он слышал такое, что если он забыл об этом, значит это просто мозг пытается спасти разум и быть может, не стоит этому воспрепятствовать? Да и чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

"Остальные? Точно..."

Мысли парня ухватились за фразу девушки. В голове сразу всплыли образы членов его команды и не самые лучшие мысли об этом всем. Не хотелось бы думать негативно на этот счет, но как будто бы все двигалось к этому. Но не суть, он отбросил свои мысли и не хотел больше рассуждать на эту тему. Он не сценарист жизни и поэтому следует просто ждать своей очереди. Если надо будет оно обо всем узнает. И вот, все покинули кабинет не оставив ничего после себя. Если парень принял судьбу и был готов ждать рокота судьбы, то у девушки что-то было в одном месте, от чего она начала лезть к парню, вновь, но может быть это природа всех девушек?

- ... - парень лишь приоткрыл свой рот и будто бы хотел что-то ответить, лишь приглушённый звук, но дальше голос не шел. И вот он лежит с приоткрытым ртом и не знающий что делать дальше. - Нет.

Смог набраться сил Учиха и выдать ответ, но только вот что делать дальше? Вряд ли она ляжет спать просто так, да и самого парня будто бы будут штурмовать дурные мысли, стоит ли раскручивать эту мысль или лучше пойти в другую сторону?

- Я и имени твоего не помню, мы были знакомы? - парень не лукавил, пусть и образы были видны ее, но точной картины с ней не видал. - Мы учились вместе?