Глава 2. Камень - новый символ вечности.

Оставался лишь миг до столкновения некой фигуры с исполинских размеров монстром. Его силуэт казался недвижимым, хотя в действительности это было лишь иллюзией неподвижности, внушаемой огромными размерами чудовища. Монстр, словно вырезанный из песчаного, с желтизной, камня, возвышался над пустыней, бросая длинную тень на её искривлённую поверхность. Сасори, осознавая угрозу, поспешно отступал, стараясь избежать роковых последствий этого приближения.

Песчаная буря ревела вокруг, хватая всё, до чего могла дотянуться, и поглощала в себя. Её хаотичные вихри напоминали танец призраков, мечущихся в агонии. Иссиня чёрное небо с какой-то желтизной, вдруг вспыхнуло алой белизной, ослепив на миг. Красновласый юнец едва успел обернуться, поймав краем глаза этот внезапный порыв света.

Следом за ослепительным сиянием по барабанным перепонкам ударил грохочущий взрыв. Сасори ощущал, как сердце его сжалось - считанные мгновения разделяли настоящее и миг, когда его пронзят десятки тысяч песчаных крохотных пуль. Они рвались сквозь воздух.

Юноша, действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, взмахнул своим плащом над головой, создавая временный щит. Он опал на землю, ощущая её холодную поверхность сквозь ткань одежды, надеясь укрыться от шторма из песочных пуль. Ударная волна, подняла подобные океану валы, что грузно устремились прочь от эпицентра.

Но эти волны были не из воды. То был раскалённый песок, который с силой врезался в острые скалы, карабкаясь к их вершинам. Мир вокруг был окутан красноватым свечением.

Сасори, прижавшись к земле, старался отдышаться и собраться с мыслями. В его ушах всё ещё звенел отзвук взрыва, а в глазах пульсировали отблески неба.

Неужели то была сила зверя. Однако ответ на этот вопрос он получил достаточно скоро, когда, отбросив плащ, на вновь чернеющем ночью небе разглядел все тот же, неизменный силуэт птицы. В то же время демон пустыни, доныне подобный песчаной скале стал осыпаться и крошиться. И скоро пустыня вобрала в себя его целиком, буря ослабла и также осела наземь.

Скоро на горизонте показались маленькие темные точки - отряд шиноби Суны. Ни к чему было показываться им. 

Дыхание стало ровным, а взгляд вновь пополнился холодом. Пора уйти.

Вопросами, что задались жители, а в частности и сам Сасори  стало их лишь больше, уже здесь - среди улиц деревни Камня. Новой “родины” жителей Песка. Подлинных причин почему все так обернулось кажется не знает никто, кроме узкого круга лиц. Имя которому наверняка - совет. А удобная складная версия озвученная горожанам не заставила их поднять волнение. Ну конечно кроме тех, что касались их личных неудобств и приземлённых ценностей, вроде материального благосостояния и трудностей переселения.

Политические дрязги, причины столь скоропостижного переселения мало волнуют творца. Пока...

Пока он без ограничений может творить, пока “услуги” деревни выгодны. Ведь изменилось не только место. Сунагакуре больше нет, как бы то не пытались укрыть за красноречивыми высказываниями. Многие попросту “не дошли” сюда, даже среди шиноби Песка. 

Проходя по узким улочкам деревни Камня, он чувствовал на себе взгляды прохожих. Шепот за спиной не касался его сознания, хотя он знал, о чём говорят. Пересуды о новом Каге и его роли в уничтожении демона пустыни проникали в каждую щель, каждую трещину этого каменного города. Но Сасори понимал истинную суть: сила всегда будет предметом обсуждений, сомнений и зависти. Люди цепляются за власть и боятся её потери, так же как боятся смерти.

Монстр, с которым он столкнулся в пустыне, вероятно не был случайностью. Сасори понимал это с болезненной ясностью. Всё, что произошло, — это часть новой игры, в которой он, возможно, был лишь одной из фигур. Но ему всегда нравилось оставаться кукловодом, а не марионеткой. Поэтому, несмотря на все изменения, он держал свой разум острым, как лезвие, а свои желания — неизменными.

Он остановился перед огромным камнем — новым символом деревни. Громоздкий и неприступный, он вызывал в его душе странное чувство. Это был лишь другой вид песка, затвердевший временем и давлением. В нём было что-то вечное, незыблемое, но и трагичное. Даже этот камень однажды рассыплется в пыль, подчиняясь неумолимому ходу времени. Он видел в этом камне что-то большее, чем просто символ силы. В нём было заключено всё, что представляла собой жизнь — постоянное изменение, борьба за выживание, попытка оставить след в истории. Но даже самый твёрдый след однажды сотрётся. Это неизбежно.

Для него искусство было единственным способом сопротивляться этому разрушению. Куклы, которые он создавал, были воплощением вечности. Они не старели, не умирали, не знали страха. Их существование было за пределами времени и пространства, и в этом заключалась их истинная красота. Они были совершенны в своей неподвижности, в своей неизменности. И это было то, к чему он стремился — оставить след, который не поддастся разрушению, вопреки времени и смерти.

Взгляд его был полон холодного спокойствия...