ТеньШуншинchakra(20) , подобная смазанному угольному пятну, опрометью промелькнула над пестрыми полотнами из крыш. Черный силуэт, утративший в скоростях все черты и человеческую форму, беспутно стремился сыскать для себя краткое уединение на кромке врат, проносясь над разноцветной мозаикой вершин с абсолютным безразличием к течению жизни внизу. Но бесконечная гонка за, казалось бы, пустотой резко оборвалась, как только фигура налетела на аспидную кровлю ворот, тихо и бесшумно, словно мягкий прикосновенный шепот, соприкоснувшись с ее твердью чуть подогнутыми в коленях ногами.

Символ из двух цветов, двух противоположностей, — алая кровь и новое белесое начало, — запечатленный на черноте ткани, дрожащей под спонтанные веяния ветра, вмиг засиял пред бездыханным взглядом селения. А глаза, отрешенные, чистые, как ониксовый камень, без промедления пронзили далекий простор вне стен. Взор, на сей раз искренне спокойный и холодный, не нарочитый натянутой маской, неторопливо заскользил по начертаниям пейзажа. Брюнет застыл, всецело отдавшись безмятежности. Он взирал на чистоту и привилегию, простирающиеся до горизонта и дальше, в какой-то момент коснувшись собственной груди ладонью, чтобы проверить, не угасло ли биение сердца — впервые за долгое время оно практически замолчало, поддавшись умиротворению момента. Но, мир таков, что каждая монета несет на себе исключительно две стороны — это правило неизменно. Прочувствовав в волосах очередной шепот ветра, Саске ведет взгляд в сторону, оборачиваясь к «лицу» деревни — постаменту позора его клана, погрузив руки в карманы.

Его лицо беспокойно как и прежде, но в горниле ненависти вопреки зарождается искра, как только он вглядывается в каменные физии в скале, а затем беспорядочно оглядывает окрестности с высоты, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь, словно видит их в первый и в последний раз.

Время, данное товарищам по миссии, предназначалось не столько для них, сколько для него самого. Всегда, проходя через эти ворота, Учихе казалось, что его ноги переступают эти пороги последний раз. Помысли о целях ютились в голове предзнаменованием, что больше он никогда не вернется сюда, либо вернется уже не как живой оберег, но как огонь, кой сожжет это место дотла воздаянием. И сейчас, как только в поле зрения попала окраина, где прозябает свою жизнь его клан, эта мысль вновь играет в разуме, заставляя под сердцем что-то зашевелиться подобно ядовитой змее.

Оставить деревню позади — значило оборвать все связи, оставить позади всех, кто так или иначе важен. Наруто, Сакура, — пусть та уже долгое время не помнит о его существовании, — и старший брат, занявший свою нишу во главе не только из-за любви, но и из-за ненависти и презрения.

Юноша опускает взгляд вниз, пытаясь найти среди толпы Кабуто и Карин, но натыкается лишь на радость и смех в лицах прохожих. Его губы медленно изгибаются в слабом оскале, а брови сходятся к переносице, содрогаясь от гнева. Колыбель позора его имени, устои и догмы, держащие цепи, что сковывают весь его род — он видит только это. И людей, кои будто насмехаются над тем, что осталось от его клана.