Он и думать не мог, что в этом месте, где запойные души с каждым глотком добровольно приближают себя к костлявым рукам, произойдет столкновение художественных идеалов, порождая собственным соприкасанием недопонимание, кое в свою очередь высечет в пустоту искру холодного гнева и самоутверждения. Вопреки исходам, Дейдара искренне не пытался придавать своим словам даже малую толику язвительной остроты, коя если не сделала надрез на гордости кукольного искусника, то точно оставила после себя болезненную царапину — первая же его отзвучавшая фраза стала тому подтверждением. Знакомое лицо не обдало не единой эмоциональной трещиной, словно то принадлежало неказистой кукле, нежели человеческому существу, но слова — они заметно полнились едкими расселинами.

В глазах других Дейдара восхищался весьма противоречивым стилем художественного выражения, и ему было известно, что его идеология катастрофически перебивается с понятиями и взглядами приверженцев иного искусства, несведущих в нем как явлении. Отличительная черта его творчества зиждилась на развитом таланте даровать глиняным созданиям «жизнь», оживотворяющем взрывоопасную материю, словно от дремы, кои рождались лишь для того, чтобы впоследствии умереть во благо и являлись не менее прекрасной тропой до подлинного шедевра. С его точки зрения, искусство несет в себе обязанность вдохновлять, взывать к беспримесным эмоциям не только созидателя, но и невольных созерцателей, и его мастерство справлялось с этой задачей, как ничье другое.

Взрыв, колоритный бутон из огня и осколков смерти, хронически тянет из сердец самые неистовые чувства, чего о деревянных конструкциях, движимых одними только ухищрением и обманом, сказать было нельзя. А потому, блондин не смог, даже не пытался, сыскать в себе хотя бы малую каплю сожаления о сказанном. Стремительный индивидуализм Сасори всегда был объединен с его маниакальной ненавистью к настоящему, истинному искусству. Кукловод исповедовал совсем другую философию, которая накрепко переплеталась с его марионетками, придавая тем обманчивую жизнь через неуклюжие движения.

Ухмылка в голубых глазах заметно пульсировала блеском, отвечая на колкость чужих фраз и неведомых мыслей. А на губах еще явственней взыграла кривоватая ухмылка, оголяя толику белизны зубов. Интерпретация Сасори еще со времен академии оборачивалась в нем одними лишь безразличием и пустотой, но скоротечная вспышка света за мгновение до взрыва — вдохновением и напалмом. Интенсивный светоч, рушащий не только все окрест себя, но и идиллию в глазах непосвященных, может быть невыносим... но, эта мимолетная боль, расщепляющая взгляд, перерастает в ощущение чего-то возвышенного — внутри себя и в мире остальном. Отсвет шедевра несет в себе боль только тем, кто оберегает в себе раздолье невежества и глупости.

Тихо чиркая подошвой по дощатому полу, Дейдара легким и уверенным шагом сокращает расстояние, нескрываемо наслаждаясь чужим раздражением улыбкой, которое не нашло своего места на лице, но крепко въелось в слова. Их укол имел все шансы сковырнуть и гордость подрывника, подобно раскаленной обломанной игле, блуждающей по гноящейся ране, овевая болью и страданиями, но он был слишком погружен в эйфорию, уверенный в непревзойденности каждого из своих творений.

— Ой-ёёёёй, — вызывающе протягивает блондин, удерживая на своем лице насмешливую ухмылку, — Я действительно не хотел задеть ваши чувства, господин Сасори. Как ваш коллега по искусству, я всегда уважал вас и ваши кукольные представления, пусть они и откровенно дурацкие.

Юноша слегка склоняет голову набок, позволяя золоту свисающего на лицо локона отойти от левого глаза и открыть язвительному взгляду всю невозмутимость на лице кукловода. Его ладонь осторожно покрывает поясную сумку, под завязку набитую взрывоопасным материалом, коя лишь слегка выбивалась очертаниями на бежевой такни накидки. 

— Моя миссия и впрямь была не из легких. Но для своего проявления искусство требует искать все более и более сложные ситуации, иначе способность его ценить угаснет. Вам, мастеру бездушных деревяшек, вряд ли по силам такое понять. И я правда удивлен, — взгляд наскоро проходится по всей фигуре напротив, прежде чем снова вернуться к человеческой физии, — Что со своим фанатизмом вы и сами до сих пор не стали чьей-нибудь куклой, гм.