Наконец его долгое шествие до ближайшего приличного населенного пунката подходило к концу. Обведя взглядом немалого размера врата, Гинтоки невольно усмехнулся, проходя, непосредственно, в сам город. Ведь, вероятно, здесь его ждали хорошая выпивка и вкусная еда, а так же, как он надеялся - приличная постель. И хотя по поводу последнего самурай был не слишком привередлив, но между голой землё и удобной кроватью, он несомненно бы выбрал второе. 

Когда процессия вошла в город, Джирайя чувствовал себя уже получше. Растраченные в последнем бою силы постепенно возвращались к молодому человеку. В это же время грабители-неудачники которых торговцы решили связать и сдать местным властям - выглядели куда хуже чем молодой шиноби. 

"Интересно, насколько сильно им достанется? Эти парни могли бы стать серьезной занозой в заднице если бы их банда смогла разрастись."

Перекинув ноги через борт телеги, беловолосый генин спрыгнул на землю и отряхнув свою одежду от прилипших травинок, парень дождался пока местные стражи закона опознают приведенных под суд нарушителей. Затем последовала обычная бумажная рутина и наконец, один из мужчин заявил что Джирайя свободен. С довольным выражением лица, парень махнул рукой на прощанье и зашагал в обратную сторону. Путь до Конохи был неблизким, но в одиночку его было намного проще преодолеть. 

Лед его вмиг заалевших глазШаринганchakra(25) пронзал спину девушки, словно вострая игла тонкую ткань, готовый принять на себя любое из решений. Кровь, резко взбурлившая на одних лишь инстинктах, ярко окрасила своей силой апатию черных и устремилась по венам, неся в себе адреналин в ожидании направленного удара. Но, секунда за секундой — тишина была нерушима, равно как и оцепенение, застывшее в незамысловатой позе утонченного тела. 

Учиха наконец рушит повисшее над ними безмолвие своим излюбленным и совсем тихим «хм», опрометчиво смыкая глаза и затягивая их силу чернотой во всех смыслах. Последовать своей дорогой, оставив неизвестную наедине со своими мыслями, кажется ему более рациональным решением.

— Впрочем, у меня нет времени на пустые разговоры. — с выражением совершенного безразличия и холода в голосе, он смотрит во мрак внутри себя. — Кто бы ты ни была, больше не стой у меня на пути.

Чернота глаз вновь отдается полуденному свету, беззаботно соскальзывает с женской фигуры, устремляясь куда-то вперед, и Саске исчезаетШуншинchakra(25) с места, обдавая Хитоми дуновением охладевшего ветра и клубами пыли, беспокойно взлетевшими ввысь.

Очутившись перед вратами, ведущими в Танзаку, Ямато наконец, после довольно морально сложной из-за загадочной ситуации с Хироаки и конфликта с главой миссии, смог слегка расслабиться. 

"Всё, моя миссия завершена..."

Подписав какие-то необходимые бумаги на посту охраны, генин попрощался с караванщиками, особенно с лидером и Ярои, и, развернувшись, отправился обратно в деревню. 

Юноша уверенным шагом двигался в сторону города Танзаку. Когда оказался на центральных вратах прошел весьма простую и стандартную, скорее даже формальную, проверку. Оказавшись внутри города, Сенджу сразу же сконцентрировал чакру в стопах и молниеносно ускорилсяШуншинchakra(100) . У генина было пару дел, которые не требовали отлагательств.

Хрустальный перезвон в легкой мелодии ее голоса, не без явной тени влечения, поневоле заставлял прислушиваться к каждому слову, брошенному в спину безответно и с особой настойчивостью. И каждое кололо Учиху до едва ли ощутимого раздражения, неся в себе яркие капли уверенности, будто весь этот диалог — лишь один из первых аккордов в прелюдии перед тем, как он, по чужой воле, окажется покорным инструментом в руках чуждых ему желаний. Однако, невзирая на ультиматум лазурных глаз, в коих надежно прячется детский каприз, озвученная прихоть остается без ответа — брюнет в молчании следует своей тропой, все дальше и дальше отдаляясь от необычного силуэта, чей лик до сих пор висел перед внутренним взором смазанной белесой краской. Сосредоточенный на собственных ощущениях, пусть только и для посторонних глаз, брюнет держал привычную хладнокровность мыслей в узде, несмотря на то, что где-то глубоко в сознании интересующие его вопросы то и дело взрывались фейерверком крупных желтых искр.

Ее цели, касающиеся Конохи и вынуждающие прибегать к крайностям, потрясая тишину едва прикрытыми угрозами, до сих пор оставались для юноши загадкой. В его размышлениях не осело ни единого домысла относительно твердой убежденности Хитоми в собственных силах. В голове ютилось лишь два объяснения: либо девушка и правда обладает незаурядной силой, чтобы обещать угрозы незнакомцу, кой по требованию своей крови способен сражаться одними лишь глазами, либо слишком наивна, чтобы так думать. И демонстрация особенности источать холод не только лишь взглядом не принуждала его думать в ином ключе.

Стремление преодолеть врата Конохи могло скрывать в своей сердцевине далеко не благие намерения, и он, как шиноби своей скрытой деревни, по всем заветам, кои юнцам вбивают в головы еще в академии, нес на себе прямую обязанность на этот счет насторожиться. Но, ему было плевать на судьбу собственного дома и всех тех, кто так или иначе является его частью. Единственная причина, по которой Саске противился навязавшейся ему компании, крылась совсем в ином.

Звук его тихих шагов резко обрывается, как только Хитоми произносит крайнюю фразу. Шаркнув ногой по земле, он застывает камнем. Казалось, что он даже не дышит, просто воздух сам проходит сквозь него. Веер на черной ткани во всей красе зиял в спокойных глазах, пока брюнет не обернулся вполоборота и вновь не приковал свой взгляд к утонченной фигуре, издав тихое «хм».

— Можешь больше не подбирать слова и не утруждать себя угрозами. Ты не та, перед кем я должен стать бессердечным. — пустые безразличные глаза вмиг пронзили чужой взгляд, но где-то глубоко в их темноте, лишь на миг, мерцает огонек ненависти и клокочущего гнева. — Но если по собственной глупости решишь на меня напасть, я не стану сдерживаться. 

Фигура в черном медленно поворачивается к очарованию женского лица всем телом, скоротечные секунды смотрит такими равнодушными и холодными очами, от коих обычно хочется спрятаться, убежать куда подальше, зарыться в землю и затеряться в толще. А затем раздается резкий свист, похожий на завывание ветра, и Учиха исчезает из поля зрения куноичи, в один миг теряясь в расплывшемся от скоростиШуншинchakra(20) силуэте.

— И как ты собираешься заставить меня передумать? — спокойный голос раздается уже за ее спиной, совсем близко, смешанный с надменностью и высокомерием.

Холодная толща льда удерживала на себе острый взгляд юноши. Покуда тот стремился перехватить инициативу в свои умелые ручонки, дева стояла неподвижным монолитом, преспокойно наблюдая за жалкими попытками уйти от столь щедрого предложения. Хитоми хватило одного лишь взгляда со стороны дабы понять, что планы её совершенно не сходятся с сокровенными целями незнакомца. Это было весьма и весьма предсказуемо. Тоска, скука и в конце концов разочарование...

«Даже не представился. Никакого уважения.»

Некоторое время дитя из клана Юки хранила холодное молчание, вероятно пытаясь подобрать подходящие слова. Она и бровью не повела, когда молодой человек тронулся с места и начал следовать восвояси. Буйный ветер в тот же момент успокоился, стих, позволяя ещё зелёной листве вновь коснуться поверхности земли. Снежная дева продолжала немо сопровождать незнакомца взглядом, но лишь до поры до времени…

- Что если я организую эту причину? Ммм...? Учиха? - снова заиграл мелодичный голос, но теперь в нём играл азарт. Воистину ей впервые пришлось столкнуться лицом к лицу с шиноби гордо несущего на себе знамёна великого клана-основателя Конохагакурэ.

Хитоми неспешно обернулась назад, уже глядя в спину тому, кого влекла дорога к родному дому. Бледные ручонки потянулись к поясу, готовые в мгновение ока использовать оружие по прямому назначению.

- Вы кажется меня не поняли... Видимо нам стоит найти общий язык. - не унималась Юки, но решила не торопиться навязывать бой в пределах Танзаку. - Я могу доставить вам уйму проблем как враг, но поверьте, я достаточно немногословный спутник. Выбор за вами.

Ни хлад зазвучавшего голоса, ни прикасание обжигающих льдом глаз, ни даже выражение женского тела, гласящего о непреклонном решении, не сыскали ни толики сил, чтобы брюнет хотя бы переменился во взгляде или лице — лед его черных только креп, неизменно стремясь к незнакомым очам, будто ведомый незримой нитью, кою не порвать и не перерезать. Но, ни с чем не сравнимое лицо, красивое и выразительное до слабой судороги в сердце, неусыпно и вполне закономерно пыталось склонить равнодушный взгляд на себя, исподволь увлекая утонченными чертами, обрамленными в ореол черных локонов.

Его линия жизни с самого детства была накрепко переплетена с целями, среди коих не находилось места даже мыслям о таких бессмысленных вещах, как симпатия или влечение к чужому очарованию. Все без исключения давно стали для него безликими и бесцветными фигурами, ютившимися в непроницаемых черных полотнах, мертвенных, и ни в ком из них он не мог увидеть ничего для себя стоящего, даже если и старался. И даже родственные узы, некогда крепкие и отдающие теплом, уже много лет имели вид оборванных, высохших во времени, всего лишь воспоминаний. По этим простым причинам Саске никогда не общался с кем-то тактично, никогда не намекал и не подводил к нужным ему словам с осторожностью. Не то что бы не умел, а всего навсего не видел в том ни капли смысла. Брюнет всегда задавал вопросы в лоб, если желал ответ. А если в чем-то нуждался — молча протягивал руку и брал. Но, миловидный фасад анормально одаривал нещадным теплом давно остывшие к другим очи, требовательно и без жалости просачиваясь сквозь поволоку в стремлении притупить восприятие, и затмить ясность мыслей.

Бледный лик цвета чистого фарфора, окрашенный легкими румянами, ложился на застывший взгляд размытым, но ярко белесым бельмом, все грея желание скользнуть глазами по всем его изгибам без остатка. Но внутренний голос, звучавший сухо, без недопустимых эмоций, пульсируя в висках чуть ли не ударами, твердил в протестах, соотнося это побуждение к глупости. Ведь только глаза даруют шанс безошибочно читать чужие намерения, а тех в девушке, очевидно, скрывалось гораздо больше, чем тех, что она продемонстрировала словами и действиями. 

Многие влекут свое недолгое существование в горькой ошибке, полагая, что только по движению тела возможно предвидеть удар, определить направление лезвия и предназначенное ему место. Однако лишь немногие доживают до осознания, что всякое откровение нужно искать именно во взгляде. Глаза — зеркало души, сердца и мыслей. Учиха недвижимо стоял в убеждении, что ему стоило не терять из виду «зеркало мыслей» Хитоми — так она назвалась — поскольку в ее позе, как и словах, отчетливо виделся исход, в котором отказ повлечет за собой ненужную кровь. И она, вне сомнений, несла в себе какую-то силу, чтобы алая пролилась. На подобные игры у него не было ни времени, ни желания. Но, если взглянуть на обстоятельство сквозь мглу иллюзии и самообмана, в большей мере не в этом крылась первопричина, из-за коей он предпочел бы не терять взгляд в ее красоте... Чувство стыда перед собой за то, что позволил внутренним эмоциям зайти так далеко и пошел у них на поводу, рисковало стать одной из самых глубоких ран на непомерном самомнении.

Учиха неотрывно смотрел в две сапфировые льдины с таким видимым безразличием, словно девушки и вовсе не существовало. Легкий ветер одним моментом взвыл тихим шепотом, метаясь вокруг них и разгоняя в невесомости редкие листья, словно испуганную дичь. И каждое его тихое «слово» изуверски трепало смоляные локоны, свисавшие с висков, дергало черные одежды так, что ткань прилегала к фигуре, совсем тихонько позвякивала металлическими креплениями протектора, едва ли раскачавшегося на поясе. Дуновения словно силились предупредить о чем-то, но то ничуть не насторожило застывшего в неподвижности тела брюнета. А потом — все утихло, и эфемерная игла внезапно пронзила все его тело, неся на своем острие могильный холод, явно неестественный для этого времени года. Но даже в этот раз ни его апатичный взгляд, ни какой-либо мускул на бледном лице не соизволили дрогнуть.

Не нарушая мертвое молчание, он медленно опускает глаза, встречая взглядом свою неторопливо поднявшуюся руку. Вздымая ту ладонью верх, Учиха неторопко осматривает ее оголенную часть, не сокрытую черным наручем, облегающем все его предплечье от костяшек до верхнего бицепса. Черные брови тут же сдвигаются к переносице в непонимании — кожа в непослушании враз покрылась россыпью мурашек. Брюнет, убежденный, что всегда и во всем есть своя закономерность, не питал веры в случайности, а потому связал этот феномен с девушкой напротив. Но эта попытка подчеркнуть твердость слов вопреки чужим желаниям не нашла в юноше отклика — черты его лица вновь разгладились, обмякли, апатичный взор вернулся к невозмутимым глазам, а рука снова занырнула в карман на манер другой.

— Деньги для меня ничего не значат. — наконец раздался бесцветный и лишенный всякой интонации голос. — Я не вижу причин, чтобы брать тебя с собой. Но и драться с тобой я тоже не собираюсь. Тебе придется найти кого-то другого.

Отведя глаза в сторону, Учиха двинулся вперед. Монотонный шаг вел его по дуге, огибающей вставшую на пути преграду.

Весь остальной путь напарники молчали и Криоми понимал, что вскоре им предстоит расстаться. Миссия по сопровождению превратилась в командную работу, которая даже удивила молодого человека. Он привык полагаться только на свои силы и пускай это даже остаётся так, но не стоило отрицать и того факта, что иногда быть с кем-то - это сподручнее.

Шиноби приближались к воротам, но Криоми всё ещё продолжал наблюдать за курьером, чтобы тот не решил что-либо предпринять уже у самой последней черты данного задания. Однако, тот так и не предпринял. Миновав главные ворота, напарники двинулись на улицы города.

Молодой человек проявил себя как весьма сдержанный и немногословный. Хитоми оставалась невозмутимой, не проявляя ни малейшего признака беспокойства, когда их взгляды встретились, создавая неосязаемое напряжение между ними. Со вторым шагом молодого человека в ее направлении, девушка расставила ноги шире, явно давая понять, что не собирается пропускать его дальше покуда не сможет добиться желанного.

- Вы из Конохагакуре, верно? - в её голосе прекрасно сливается абсолютное спокойствие и полное безразличие. Намерения последней легко читались, но каждый последующий шаг оставался загадкой. - Мое имя — Хитоми. - представилась она. - У меня есть предложение для вас, но имейте в виду, что я не привыкла к отказам.

На мгновение Юки закрывает глаза, уходя в собственные размышления. Вокруг начинает ощущаться нежная прохладаКристальная стенаchakra(10) , и ближайшие растения покрываются тонким слоем инея.

- Вы закончили миссию и возвращаетесь обратно домой. - продолжала Хитоми, несколько поднимая брови, но сохраняя свою холодную невозмутимость. - И сегодня у нас одна дорога на двоих. Не было бы разумным составить мне компанию?... Я щедро отплачу вам звонкой монетой.