Бескрайняя темнота сомкнутых глаз навевала блаженную истому на изморенное девичье тело, скромно ютившееся на плащевой подстилке как дворовая собачонка. Пара цепких рук обвила согнутые в коленях ноги, тем самым поджав их ближе животу, плотно набитому безвкусным ужином. Беспокойные мысли довольно быстро покинули бедовую голову шестнадцатилетней, отслоившись и улетучившись в небытие подобно упорхнувшей птице. На их место пришли воспоминания из детства. Светлые и беззаботные, сменялись одно за другим, пока не погрязли в омуте бессвязных сновидений. Радостных моментов становилось всё меньше, от чего воспоминания о каждом новом годе жизни становились лишь мрачнее. Блеск в глазах угасал, а вместе с ним терялась и насыщенность красок. В конечном итоге, Сакура оказалась в черно-белом пространстве, походившем на длинный узкий коридор. В десяти метрах от неё показался обманчиво знакомый силуэт, сделавший несколько шагов навстречу, после чего остановился. Его размеренная походка и застывшие черты лица казались привычными. Поддавшись вольным суждениям, Харуно пришла к выводу, что перед ней особь мужского пола. Ну, как особь, мальчишка лет тринадцати с еб*л*м кирпичом. Вот только… Она никак не могла вспомнить ни его имени, ни деталей, связывающих их вместе. Возможно, подойдя ближе, она сможет понять кто это?

Большие выразительные глаза первыми бросились во внимание. Чёрные и жгучие, подобно терпкой смородине, они равнодушно смотрели вдаль. Почувствовав себя пустым местом, Харуно оглянулась, но за спиной никого не было. Значит ли это, что мальчик не видит её? Розоволосая зачем-то попыталась его окликнуть, но из приоткрытых уст не вырвалось ни слова. Пальцы левой руки непроизвольно коснулись тонкой шеи. Потуги выдавить из себя какой-либо звук продолжились, но не увенчались успехом. Так, будто она была нема от рождения. В тот момент пришло осознание всей никчемности ситуации и нецензурная брань вылилась в бессловное движение губ на вспыхнувшем от злости девичьем личике.

Хоть слова и не дошли до адресата, мальчишка развернулся и принялся уходить туда, откуда пришел - в место окутанное хмарью. Сердце Сакуры сжалось от острой боли. Неведомая горесть и тоска по чему-то забытому отравляли её сознание. Пытаясь остановить неизбежное, веки предательски задрожали и густые ресницы тут же сомкнулись. У внутренних уголках глаз образовались две соленые капельки, кои тут же покатились по щекам, становясь непрерывными ручьями слез. Плечи лихорадочно тряслись, в то время как ладошки вытирали влагу с лица и всячески пытались обуздать постыдное проявление эмоций.

 «Сколько можно быть ниндзей-плаксой, соберись! Ты должна стать сильнее» - звонкая хлесткая пощечина привела девушку в чувство.

К тому времени фигура впереди стала совсем крошечной. Надежда остановить её угасала с каждой секундой. Харуно кинулась вдогонку и, в какой-то момент, пространство вздрогнуло. Тело мальчика начало искажаться, становясь бесформенным размазанным пятном. Обувь Сакуры увязла в грязевой каше, по своим свойствам напоминающей тянущуюся жвачку. Естественно, она попыталась выбраться, но по какой-то причине не смогла даже активировать контроль чакры. Отлепить подошвы физическими усилиями также не удавалось.

 В реальности Учиха и Харуно всё ещё спали, хоть время и близилось к утру. Языки пламени давно превратили древесину в пепел, от чего мелкие хлопья на месте кострища сошли бы за грязную кучку снега. Так или иначе, следы их пребывания здесь вскоре размоет весенними проливными дождями.
Сырой воздух стелился довольно низко, затягивая белёсой дымкой временное пристанище у речки. Место, где молодая трава показалась Сакуре насыщеннее и выше, вскоре также было покрыто туманом. Вздохи и стоны извне порывались к её сознанию, оседая мучительным шумом в ушах. Пронзительный крик Обури и вовсе разбудил девушку. 

- Да что б тебя, - проворчала Харуно, распахнув пару изумрудных глаз.
Лежавшая на боку голова слегка приподнялась и попыталась отыскать источник шума, вот только пелена тумана не позволила в полном объеме рассмотреть происходящее. От неудобной позы на жесткой земле, конечности куноичи онемели. Даже когда с момента пробуждения прошло минут десять-пятнадцать, попытки разогнуться всё ещё казались чужды для юного тела.

«Надо же, какая чудная ночка выдалась», - с ноткой иронии подметила розоволосая, после того как ощупала ватными пальцами своё отекшее, словно после похмелья лицо. Увлажненные глазные яблоки и стянутая у рта кожа свидетельствовали о том, что пролитые во сне слезы каким-то образом пересеклись и с её настоящим. Сакура не помнила от чего она так горько плакала, а посему списала всё на помутнение сознания и нервный срыв.

- Кхм! Ты спишь? - Надрывно спросила девица, кое-как приняв сидячее положение. Краем глаза она заметила, как маленькое серое тельце с парой крыльев и шестью продолговатыми конечностями ползало по её правой ляжке. Куноичи занесла руку вверх и прихлопнула комара в момент, когда тот остановился потеребить хоботок перед погружением оного до уровня кровеносных капилляров. Засранец поплатился жизнью, хоть и успел где-то полакомиться, судя по красноватому месиву на ладошке. Стряхнув насекомое, Харуно помассировала затекшие участки тела и, ощутив некое облегчение, поднялась на ноги.

- Бери свой плащ и пошли уже... Хватит прохлаждаться, - знакомым жестом Сакура заправила за уши пряди выбившихся волос и спокойным монотонным голосом обратилась к Учихе. Девушка решила не влезать с расспросами о его ночном припадке, а посему молча направилась к выходу, ведущему на главную улицу деревни.