Пояснение от Якуши заставило ее немного охладить свой пыл, если в действительности все так как он сказал, наверное и не стоило обращать свое внимание на этого "маньяка". И опять же, не ей про это говорить, не ему про это слушать, особенно из ее уст. Все свое время она была готова посвятить лишь одному человеку, коему на самом деле не было дело не до нее, не до ее времени, от слова совсем. Ну, подобное Узумаки никак не расстраивало, а лишь давал еще больше тычков для стремления к своему прекрасному "будущему". Конечно осознание у той было, что ее интерес был сверх-невыносимым. Но что она могла с собою поделать, когда ей сносило крышу от одного, любимого образа. Ну да, Карин давно себе призналась в этом, в своих чувствах, ну и естественно в уверенных действиях. Она не планировала идти по тропе слабых, прикидываясь милой, безобидной и скромной восторгающейся девушкой. Узумаки решила поступать иначе, и стать той самой занозой в одном месте, неизлечимой заразой, но той, кого можно было запомнить из однотипного стада фанаток. 

Мне достаточно что он будет смотреть лишь на меня, всего-то нужно для этого, лишь крутить вокруг него и никого не подпускать ближе. 

Ее план был до безобразия просто, и ему она следовала не смотря на израненное тело им же самим. Хотя по ней итак было видно, что никакие раны ту не берут, пусть будут физического плана, что итак присутствовали на ее теле, шрамы прошлого кои не стереть ни из памяти, ни с тела. И естественно душевные раны, кои уже создавал сам Учиха, целенаправленно конечно. И Узумаки понимала это, но не принимала. Ей проще было видеть в этом другой подтекст, чем признавать что он действительно хочет ей навредить. Либо, если он не может подарить ей любовь, она исковеркает само понятие любви и боли, и перевернет все с ног на голову. Ну да, так будет проще. 

"Достаточно, Карин.."

Эти слова поразили Узумаки в самое сердечко, как же оно трепетало от счастье когда тот называл ее по имени. И этот божественный тон, что вроде как и приказной, а вроде бы и мягкий. Конечно же, она все перевернет в свою пользу и послушно усядется на свое местечко, тихо бормоча о своем счастье и улыбочкой, что действительно походила на маньячную. Но долго ей в таком состоянии не позволили прибывать, ведь заданный вопрос Учихи, заставил задуматься. Собственно ей было что на это сказать, не то что бы она знала ответ, да и как ей о нем узнать, если та не сильно интересуется жизнью селения, ей это было просто не интересно. 

- Меня не интересует то что не связано, с Саске. Но могу предположить что возможно какое-то мероприятие? Или прибыли весьма важные люди?

В своем излюбленном жесте, поправляя очки, девушка взглянула сначала на Кабуто, а затем и на Саске. Странно, но кажется ее подход к делу слегка изменился. Вроде как она перестала показывать себя с дурной стороны, и отвечала уже на более серьезных нотках. Все таки, стоило заговорить о чем-то по делу, та показывала что на нее можно в этом положиться. Но девушка прямолинейно говорила, что той не интересна жизнь селения, и тут ее отчасти можно было понять, но лишь отчасти.

Скованный безразличным ко всему холодом, Учиха ожидаемо встретил реакцию Карин извечным ледником. Черная бездна его невозмутимых очей, лишенная даже намека на блеск, кой по своей природе обычно выдает собой интерес, мгновенно притянулась к женскому лицу, соприкасаясь сперва с растянутыми в улыбке губами, а затем поднимаясь к щекам, умиленно объятым пальчиками и яркими под ними румянами. Восхищение и восторг от слов, что должны были стать уколом, нежели их приютом, мерно заволакивались отрешенностью неуступчивых глаз, не придавая значения каждой из наблюдаемых эмоций.

Когда девушка отстранилась, охотно поддавшись собственным иллюзиям, брюнет непринужденно оградил себя возложенной на стойку рукой, подчеркивая дистанцию между ними, коя больше впредь не должна нарушиться. Саске не стал обременять себя каким-либо ответом — в том не было ни малейшего смысла. Его высказывания, несущие в себе одну лишь ледяную пустоту, всякий раз оказывали на Узумаки совсем обратный эффект. Каждое хладнокровное слово, заточенное до бритвенной остроты, предназначенное только для того, чтобы прочертить рану и отвратить от себя, напротив, охотно принималось всевозможным благом и привязывало еще сильнее. Иной раз казалось, что ничто не могло изменить ее отношение, и даже если он нанесет ей боль через реальную физическую рану, Карин все равно найдет в том что-то кардинально противоположное. Что-то, что вновь позволит упасть в мираж, кой лишь сильнее заставляет грезить о несбыточных желаниях. Ее поведение всегда отсвечивало чрезмерной заинтересованностью в нем, и только ее одну из бесконечного множества силуэтов, кои точно так же говорили глазами о своей симпатии, он так или иначе замечал вопреки всем своим стараниям.

Он молча смотрел на нее, недвижимо наблюдал за тем, как девушка тонет в собственном самообмане, меж тем вслушиваясь в мужской голос, кой давал довольно размытый ответ на ранее поставленный вопрос. 

В прошлом, когда их стремления по чистой случайности сплелись одной миссией, Кабуто носил на себе клеймо генина, и время с тех пор вряд ли что-то изменило, поскольку даже слухи, кои так или иначе доходили до его ушей, ни разу не взгремели волнением об экзамене. Генин, самый низший из рангов орудия деревни, не имел возможности узнать о деталях чужой миссии намеренно — вероятно, в прозвучавших словах не было лжи. Но, если в суждениях допущена ошибка, и пепельноволосый за полгода успел достичь уровня чуунина, некоторые вопросы в голове только крепли. 

Кабинет в обители Хокаге, изо дня в день ломящийся от жаждущих денег и славы, всегда казался проходным двором, сколько бы раз Саске там не появлялся, но даже там умели держать язык за зубами. Верилось с трудом, что кто-то вообще мог вскользь упомянуть его в разговоре, поскольку он редко переступал порог резиденции и был не менее неприметен, чем сам Якуши, отчего мало кто знал о его существовании и был в нем хотя бы немного заинтересован. По крайней мере, так ему казалось. Но, Учиха не стал заострять внимание на этой небрежной попытке отговориться. Очевидно, он не смог бы выдавить из Кабуто и капли правды, если ее все же сокрыли. Стоило вернуться к первостепенному вопросу и причине, по которой ноги юноши привели его в это невзрачное место, и получить из этой случайной встречи реальную пользу. 

— Достаточно, Карин. — произнес он уже приказным, но при этом намеренно смягченным тоном, всматриваясь в недобрую искру во взгляде Узумаки, предназначенную далеко не ему.

Первое же движение со стороны Кабуто заставило брюнета наскоро скользнуть к нему глазами, искоса проследить за каждым телодвижением, прежде чем сомкнуть веки в ожидании, когда фигура в очках займет намеченное для себя место. Он некоторое время хранил молчание, погрузив глаза в темноту, а после — уже безразлично взглянул на бармена, кой услужливо подносил заказанный напиток, и издал тихое «хм».

— Если ты и правда такой наблюдательный, как говоришь, значит, знаешь, что происходит в Конохе. Как и ты, Карин. — его косой взгляд терпеливо следит за чужим наслаждением в одном легком глотке, — Я хочу знать, почему в деревне усилили охрану.

"И откуда они взяли, что я им интересовался? Конечно же, это было бы полезно, учитывая то, что многие Учихи выделяются своим гением ещё с ранних лет, но всё же - разве я произнёс что-то такое?"

Разглаживая напряжение обстановки поглядывая в сторону своих "собеседников" скоса и с улыбкой, Кабуто пытался проследить за ходом мыслей что красноволосой, что брюнета. Саске как и обычно был холоден как камень - он всегда оставался таким, словно в его теле протекала не кровь, но формалин, который заставлял все органы застыть, а сердцебиение прекратиться. Долгая практика наблюдения показала, что это было обычным делом для Учих - те чаще всего оставались хладнокровными, сдержанными и лишены эмоционального интеллекта, словно его из них выбивали розгами с детства, ведь никакой человек не рождается без восприятия мира вокруг с рождения в плане эмпатии. 

- Я и не спрашивал, - пожав плечами разыгрывая дурачка, Кабуто просто поправил очки на переносице. - Просто когда был в резиденции - кто-то в кабинете упоминал о тебе, Саске, вот и всего-то. 

А затем обратил внимание на Карин. Та ожидаемо бурно среагировала на изъяснение пепельноволосого проявляя недюжий интерес к тому, что касается Саске. Одного только упоминания его в контексте разговора в связи с другими персонами было достаточно для того, что бы Узумаки вскипела покрываясь испариной. Собственничество в ней было развито до такой степени, что бы можно было говорить о катастрофических последствиях, если кто-то вознамериться позариться на её предмет воздыхания. Якуши не знал, была ли она такой всегда, но в академии девочка больше предпочитала скрываться и наблюдать, и не проявляла такой напористости, которая пришла с годами. Дурное влияние случая? Или же просто взросление так на ней отразилось пробуждая те самые сокрытые наклонности, которые раньше просто дремали не проявляясь на деле?

- Просто я привык обращать внимание на такие детали, - всё продолжая заданную линию поведения, которая пытается не акцентировать внимание на деталях, Кабуто уселся на стул возле барной стойки продолжая расслабленно сохранять то же выражение, что и доселе. Он без волнений показал бармену указательный палец таким образом давая понять, что хочет выпить ещё. До этого они с Карин сидели недалеко за столиком, но сейчас произошла передислокация. Когда же добавку принесли, Якуши попробовал горячительный напиток. Ночь всё равно обещала быть долгой, а он никуда не спешил. 

"Мои места интереса никуда не пропадут, если я проведу тут немногим больше времени, чем обычно уделяю отдыху. Отдых тоже часть развития - даже умственный труд требует разрядки и паузы, что бы сделать перезагрузку. Тем более - расширенное состояние сознания, или же изменённое, позволяет по другому посмотреть на определённые вопросы... Не думаю, что мне откроется какое-то откровение, но - почему бы и нет... Стоило бы, кстати, в ближайшем времени посетить приют. Вроде ещё не конец месяца - но мне всё равно некуда возвращаться, кроме него..."

Предаваясь в перерывах раздумиям, парень продолжал пронзительно наблюдать за тем, что будет делать Карин и Саске. Он был словно тень этого театра абсурда, или же призрак эдакой оперы, что никуда не исчезает даже после антракта. 

На самом деле Якуши периодически бесил, ей на самом деле даже выпивать для этого не нужно. Эта самодовольная ухмылка, ибо улыбкой вообще было сложно назвать, словно он все на свете знает. Это в нем и бесило больше всего. И самое ужасное, что половина из того что тот говорил, сбывалось. Вот, она так постыдно уже клеилась к объекту воздыхания. Собственно не о нем даже сейчас, должны быть забиты ее мысли. Ну как бы, так оно и было. Узумаки так давно не виделась с ним, что успела просто банально заскучать. Дааа, по этому надменному взгляду, по безразличному и прохладному голосу. Все это было божественно в его исполнении. Возможно многим бы показалось что Карин банально являлась мазохисткой, раз ей нравилось все это. Но так ли оно на самом деле? Конечно спорить с таким, сама Узумаки не станет, ведь просто привыкла и считает такие "отношения" хоть какими-то, чем никакими вообще. Она верила в одну истину, которая могла и никогда не сбыться. Быть может, через какое-то время она и вовсе переболеет этой симпатией? Но когда это еще будет. Естественно как нормальная, влюбленная девушка, она испытывала боль от понимания, что не дано ей стать чем-то большим для него, чем просто надоедливая муха. Конечно о таком Узумаки старалась не думать вовсе, и продолжала навязчиво и насильно себя вписывать в его жизнь. Стараясь заменить собою, его окружение. Но насильно мил не будешь, так что на это нужно время, много, очень много. И возможно лучик солнца заглянет и в ее окошко. Да это было рискованно по нескольким причинам. Первая из которых, она потеряет свои лучшие года, а его отношение к ней не сдвинется и с места. Со вторым же случаем, могло пойти все полностью да наоборот, тот мог ненавидеть ее. Что очень бы не хотелось. Он как всегда, резал словами больнее чем ножом. Ее помощь не нужна, ну и как ей реагировать, кроме как не видеть в этом что-то приятное? Пожалуй именно так она и стала мазохисткой, продолжая мило улыбаться и начиная с большей отдачей, становиться настырнее. 

- Саске, ты как всегда, так беспощаден.

Чуть отлипая от него, и прикладывая ручки к своим щекам, та стала чуть извиваться, радостно бормоча себе под нос.

- Но это мне только больше нравится в тебе.. Но ты знай, я всегда готова помочь.

Можно сказать что это были даже писки восторга, но нет, в ее исполнение это лишь жаркое приветствие. Затем она лишь задумалась над словами Кабуто, и сейчас было два варианта, прибить чем-то тяжелым, ну или послушаться. На самом деле он только мешал ее встречи с милым, но тонкую грань она осознавала. Так что практически сразу же успокоилась, молча вслушиваясь в их разговор. А говорили они о весьма интересных вещах, вопросы у Карин естественно появились.

Когда это Кабуто успел сходить на миссию с моим Саске, и самое главное, почему об этом не знала я?

Что же, хорошая пища для нее на ближайшие пару часов. Конечно этим она не закончит, и Кабуте не следует гулять одному по темным местам. Про этом она говорить не станет, но брошенный ею взгляд на седовласика, говорил громче о ее намерениях, чем обычные слова. 

- Действительно, Кабуто, а по какой такой причине ты узнавал о моем Саске?

Его имя, неожиданно прозвучавшее среди пьяного гогота и забутыльных разговоров, произнесенное довольно елейным и тонким в своей звучности голоском, едва заметно дрогнуло в бледноватых пальцах, давно прильнувших к глиняной глади сосуда. Саске узнал этот голос — лицо той, кому он принадлежал, вмиг проявилось пред внутренним взором его безмятежно сомкнутых глаз. Память безотчетно рисовала каждую черту ее примечательной внешности, и он невольно вглядывался в каждую ее деталь, прежде чем вновь увидеть воочию.

Выскальзывая из вороха мыслей и бесцветных ощущений по прихоти не своей, но когда-то спасенной им девушки, брюнет нехотя распахнул веки еще до того, как та придвинулась ближе. Слишком близко... Оставаясь недвижимой скульптурой, он повел взгляд к ее утонченному лицу, искоса встречая малиновые глаза равнодушием и спокойствием. Выражение ничего не отражающей физии, чернота очей, наделенная одним лишь неподатливым холодом — он явно не разделял чужую радость от этой непреднамеренной встречи, его эмоциональный лист, лишенный даже самой малой чернильной кляксы, оставался белее снега. Узумаки могла наблюдать один лишь сухой лед на его извечной маске, кою сорвать никому не под силу. И даже ее вопросы, друг за другом слетавшие с блеска бледноватых губ, не смогли изменить привычный порядок вещей — Учиха невозмутимо смотрел на тщетные попытки женского обольщения и настойчиво хранил молчание. 

Навязчивое предложение о помощи, впоследствии замкнувшее череду вопросов, ожидаемо не сыскало в нем никакой реакции. Гордость и самообладание, возведенные клановой кровью и ее силой в высший абсолют, всякий раз принимали подобные милости за ненужные подачки. Саске с детства принял для себя единственно верную истину: он не имеет права в чем-то или в ком-то нуждаться. Одиночество было единственным благом, кое охотно им принималось, и он предпочел бы, чтобы кроме него больше ничто и никто не влезали в его жизнь. Нет ничего глупее, чем зависимость от окружающих. Лишние привязанности всегда только сбивают с пути, не дают достичь цели и лишь тянут назад. И если что-то и связывало его с кем-то, если его путеводная нить вопреки по тем или иным причинам сплеталась с чужой, он всякий раз разрывал ее без капли сожаления. Отравленный ненавистью и тягой к желанной силе не нуждался в чьей-то заботе или сострадании, все то осталось в далеком прошлом — на задворках былых времен вместе с тем беззаботным мальчишкой, который лишь до поры не знал горя и печали. Ныне же в его жизни находила место совсем крошечная горстка людей, коих он держал на расстоянии вытянутой руки и кои так или иначе пытались в нее вмешаться, демонстрируя свою заинтересованность и навязчивость, принося за собой одно лишь раздражение. Попытка стать для него чем-то большим, нежели одним из множества окружавших его силуэтом, и сейчас была бесполезной и пустой.

Каждое ее слово не имело для него реального значения. Всякий раз, когда их пути так или иначе сплетались в единое, она лишь напрасно тратила свое время, пытаясь найти надежду там, где ее никогда не было и не будет. Текущий раз не был исключением. Учиха шел своей тропой, тропой одиночества и темноты, которая предназначалась предназначалось только для него.

Его ледяное молчание неприлично затянулось, наверняка царапая чужое ожидание, но на то ему было плевать. Однако, сдержав собственное недовольство в крепкой узде, брюнет наконец поворачивается к девушке всем своим лицом, сглаженным одной только отрешенностью.

— Ты как всегда слишком настырна, Карин. — он пристально смотрит той в несколько разогретые алкоголем глаза, единожды смыкая веки, — Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Вязкая черная смола его очей недолго касается малины ее глаз и вскоре соскальзывает куда-то в сторону, встречая на своем пути еще одну, но менее знакомую фигуру. Он выжидающе смотрит на очертания лица, выхваченные из полумрака стараниями блеклой лампы, в отблеск света на оправе округлых очков. Его брови едва ли сдвигаются к переносице. Якуши Кабуто...

Вопреки озвученной догадке, Саске помнил его. Неприметный парень в очках — загадка, кою мало кому по силам разгадать. Оставаться в тени до последнего, чтобы предаться наблюдениям, прятаться у всех на виду до задуманного конца — это было в его стиле. Их пути пересеклись лишь раз на одной из миссий, и того было достаточно, чтобы  зародилось подозрение, что Кабуто относится к тому типу людей, кои сначала наблюдают, прежде чем перейти к действиям. Кажется, что эмоции на лице за его очками всегда непритворны, но Учиха видел в них одну лишь иллюзию. Это подозрение осело в мыслях ровно в тот момент, когда Саске довелось понаблюдать за ним полгода назад. Ему не довелось увидеть его физические возможности, но аналитический склад ума делал из него опасного противника. Он не принадлежал крови клана Учиха, действовал по воле деревни, как думалось, а значит к нему стоило лишний раз присматриваться и быть осторожным. По этой причине брюнет помнил о его существовании по сей день. 

И даже сейчас, хмуро наблюдая за пепельноволосым, ощущая в его словах укол предназначенный для Карин, Саске приходил к выводу, что Якуши пытается дергать за нити. Красноволосая обожательница всегда была чрезмерно обходительна, что высказываниями, что действиями, когда дело касалось его, но что до остальных — хватало лишь малой искры, краткого слова против, чтобы оголить ее скверный характер. И Якуши это наверняка знал, поскольку эти двое явно были знакомы, если брать во внимание его слова.

Он слишком долго наблюдает за Кабуто, не проронив ни слова. Достаточно, чтобы тот почувствовал что-то неладное. Но, в какой-то момент отрешенный взгляд снова сходит с точки, стремясь к лицу девушки, а после — опускается на зеленоватую жидкость в чаше, кою Саске медленно отодвигает ребром ладони в сторону.

— Ты сказал, что знаешь о моей миссии за стенами деревни. — его голос приобретает совсем иной оттенок, грубый и требовательный, резонируя с безразличием на лице, снова огладившим все черты,  — Скажи мне, Кабуто... — его апатичный взгляд вновь устремляется точно в глаза за линзами очков, — По какой причине ты спрашивал обо мне?

Кабуто не сразу среагировал, когда она взяла его за грудки. Он уже привык ожидать от Карин агрессии - ещё раньше, когда они были "детьми", он мог заметить, что красноволосая страдает от различных расстройств психики. Это проявлялось в виде гиперфиксации на объекте обожания, на назойливых мыслях, и всё такое. С возрастом это только ухудшалось - да и учитывая то, как она могла использовать собственное тело (без каких-то двусмысленных намёков) - Кабуто был уверен, что с годами проблемы могли только усугубиться. Так что когда Узумаки схватила его за одежду и даже потянула к себе всматриваясь своими малинового цвета глазами в него - он просто отстранил руки назад, словно невинная овечка, которая просто не туда попала. Он всё также улыбался, как хитрый лис, что покрасил себя в синий цвет называя небесным царственным зверем. 

"Я и не думал, что мой маленький эксперимент будет настолько удачным. Значит, она всё также имеет фиксацию на личность Саске. Ранее я замечал это за ней ещё со времён академии. Но тогда она была достаточно сдержанной, что бы следить со стороны. Но, видимо, когда ничто не мешает чувствам одержать верх над здравым смыслом - её эмпатия берёт старшинство над разумом, и она просто отдаётся эмоциям. Даже если это касается исключительно упоминания об объекте обожания. Хм. Разве это не психическое расстройство? Любопытно..."

Когда же Карин наконец выдавила из себя с ужасающим (нет) выражением лица тираду о том, какой же Саске невероятный, Кабуто уже следил краем глаза за дверью, которая распахнулась пропуская внутрь свежий воздух. Людей последнее время в деревне было хоть отбавляй. Все занимались экзаменом, кроме, конечно же, Якуши, который не интересовался такими вещами, как формальное повышение собственной квалификации путём соревновательных упражнений, или типа того. Чёрные глаза ещё на последних строчках монолога (а он не отвечал на её реплики, так что это действительно был монолог) Карин уже всматривались в полумрак зала в баре. 

- Слишком предсказуемая реакция. Ты отвечаешь агрессией, когда я просто подчеркнул то, что вокруг нынче много талантливых шиноби, даже только в том же году, когда мы выпускались таких было чуть ли не половина класса, - прищурив глаза сводя их на девушке Кабуто ещё шире улыбнулся. - Но, думаю, тебе стоит расслабиться и просто начать получать удовольствие. Где-то примерно через десять секунд.

И как раз примерно в это же время девушка узрела, сквозь шум и гам, того, кого обожаемо искала. И так уж повезло, что они были не далеко от барной стойки, а он как раз направился туда. Саске Учиха, вокруг которого вечно вьются толпы женщин. В академии - было также, хотя не сказать, что бы он чем-то выделялся среди сверстников. Талантливый, как и любой Учиха, харизматичный, как и любой Учиха, красавчик, как и почти любой Учиха. Карин чуть ли с ног не свалилась, когда узрела Саске. 

Поправляя очки указательным пальцем, Кабуто решил понаблюдать, для начала, со стороны. Никогда не знаешь, когда тебе может пригодиться практика соглядания синдромов маниакальной одержимости. Где-то он вычитал в современной литературе такое определение, что подобный типаж девушек называется "яндере", и не придавая этому ранее смысла мог легко понять, что красноволосая отлично подходит под это определение. 

"А он не держит себя в узде. Сразу же начала разговор. Синдром собственничества? Или же хочет как можно сильнее приблизиться к объекту вожделения? Очевидно ведь, что с таким поведением можно говорить только о сексуальном желании или же озабоченности. Его появление сработало как тригер, и просто запустило цепочку событий в мозгу Карин приводя её в такое состояние. Тем более - учитывая то, что она выпила ранее, пусть и немного, я не могу утверждать, что алкоголь не посодействовал этой сцене. Тем более я не знаю, какая у неё резистентность к алкоголю - возможного нулевая, и тогда это становится ещё более очевидным..." 

И наконец найдя время, что бы выйти на сцену этого театра абсурда, Кабуто поправил свою растрёпанную одежду, которую на нём оставила Карин, и улыбаясь подошёл к стойке где был и упоминаемый ранее брюнет, который не вызывал у Якуши никакой особой реакции, кроме естественной заинтересованности в силе, характере и навыках. Он был слишком скрытным ранее, и потому пепельноволосый не мог толком ничего понять в его мотивации, манере вести себя. Тем более - не знал, сколь сильно он мог измениться за время, когда он виделись ранее. Благо, им пришлось сталкиваться с Саске на одном поручении, о котором, благо, Карин не знала, иначе содрала бы кожу с лица четырёхглазого в попытках узнать как можно больше о том, где они были, когда, с кем и зачем. Были ли там женщины? Что делал Саске? Судя по её поведению - это были бы первые очевидные вопросы, что Карин бы задала. 

- Прошу простить уж её, она просто выпила лишнего, - всё также надевая лицемерную маску, Кабуто подбоченился. Серый костюм прилегал к телу, потому он не испытывал никакого дискомфорта от того, что его внешний вид слегка испортился в следствии действий Узумаки. - Ты недавно был на поручении? Когда я последний раз заходил в резиденцию - вроде как, упоминали о том, что ты вне деревни. Ох, прости, может ты уже забыл как меня зовут, Саске. Я Кабуто. Помнишь, где-то полгода назад мы уже встречались. 

Это было какое-то простое поручение связанное с сопровождением, и видимо никого другого под рукой у штаба не оказалось, и они приставили к Саске и ещё одному генину в команду как раз Якуши Кабуто, что был в то время свободен. Типичный и невзрачный очкарик с интровертивным характером, который не стремиться подружиться, был хорошим выбором. 

- Карин, своим поведением ты вызываешь подозрительные взгляды окружающих и дискредитируешь себя. Бармен на нас уже минут пять коситься с желанием прогнать. Говори потише - ты ведь в общественном месте, - словно взывая к голосу разума или же в попытках найти рациональное зерно в поведении девушки, Кабуто не сдаваясь ходил по лезвии бритвы ожидая, что на глазах у своего странствного обожаемого Саске Карин не будет устраивать батальные сцены с кровавыми последствиями. Возможно, он ошибался. 

Стоит ли говорить, что в этот момент она скривила свое лицо в некой отвращение к этому человеку. Ну тут кажется все говорило само за себя, так и ее не сильно вынуждало что-то там отвечать. А зачем, когда твои эмоции говорят все за тебя самостоятельно?

- Какой же ты мерзкий, и зачем тебе я только мыслю эту подала.

Странное отношение к бывшему сокоманднику, но и с любовью она к нему никогда не относилась. Так что наверное он привык, ну а если нет, разве это уже не его проблемы? Девушка всегда была предельно честной, будь то не самые приятные высказывания прямо в лицо другому человеку, или же озвучивание в слух свои мысли. Ну конечно не все мысли та озвучивает, но скажем так большинство.

Тц, жаль нельзя стирать память другим людям. С радостью бы исполнила это на нем.

Еще один глоточек, и еще не успел пройти дальше пробы на вкус язычком, та буквально выплюнула на бедного бармена, что в этот момент хотел поинтересоваться не нужно ли еще что-то. Ну что тут сказать, не совсем удачное время, молодой нашел. Узумаки закашлялась, кажется Кабуто специально начал говорить о предмете ее воздыханий именно в тот момент. Он ждал ее эмоций, тот дождался с лихвой. Прокашлявшись, та с покрасневшим лицом от возмущения, а может и не только от этого. Стала нервным действием поправлять свои очки и уже чуть на повышенных тонах пояснять кто и что тут.

- Да что бы я и к кому-то..так?

Кажется прямое озвучивания ее "нездоровой заинтересованностью" кем-то, заставляло Карин не просто испытывать смущение, а показывать уже агрессию. С этой Узумаки было всегда все не так, как с нормальными девушками. Так что и свои теплые чувства та зачастую покрывает озлобленностью и если не на весь мир, то на определенных людей. Возможно в любой другой вселенной, есть такая же Карин и скорее всего у нее был иной мальчик для биться, тут же, кажется эту роль исполнял немного иной человек. Подрываясь со своего места, та с особой агрессией, наверное все таки алкоголь на мозги той капнул, так сказать чуть раскрепощая. Она грубо ухватила за ткань одежды своего знакомого в районе груди, чуть приближая к себе. И практически прошипела тому в лицо.

- За языком своим длинным следи! Саске, он...

Начало может быть и стало пугающим, ибо негодование у той было на лицо. А вот конец немного сплоховал, ведь могло показаться что она сейчас приложит свою ручку к щечке и ласковым голосочком промямлит что-то. Эмоции на ее личике слегка изменились, теперь вырисовывая мягкость или даже какую-то нежность, ну или больную пародию на это. 

- Особенный.. Он не просто там какой-то пресловутый представитель! Ты меня понял? Еще раз такую чушь скажешь, не посмотрю на то что мы знакомы..Пфе..

Выделяя это самое пфе в конце, та с неким презрением выпустила из своей ручки чужую ткань одежды. Сейчас она садилась обратно на стульчик, злобно пыхтя, хотя то уже было скорее как остаточное явление и представляло из себя, злобного хомячка, над которым только посмеяться и можно. Конечно Узумаки понимала что в бою, против даже этого гребанного Кабуто та не ровня. Она лишь обычный саппорт, рядовой хиллер и наверное не больше. Конечно роль весьма ценная, однако свои способности та предпочитала не сильно афишировать и подпускать к себе, только особенных личностей. К примеру тот самый, многострадальный Учиха, девушка могла пойти на многое ради него, а вот с Кабуто все было немного иначе. Ей просто было на него безразлично. Жестоко, но зато правдиво. Плюс в ее услугах тот никогда особо и не нуждался. Казалось бы, спокойная атмосфера немного изменила свою форму. Девушка постаралась себя успокоить, но получалось не очень удачно. Легкая злоба сменялась такими реальными мечтаниями, и развеивалась с открыванием двери в местный бар. Конечно на такой незначительный фактор, та не сильно обратила свое королевское внимание. Однако голос что та услышала в этот момент, фактически затмил все звуки в помещении, очищая это место от ненужных людей до двоих персон. Сердечко казалось бы забилось чаще, не это ли было главным признаком ее влюбленности к одному "принцу" увы не на белом коне, хотя всегда можно посадить и на Кабуто. Ну да не об этом, конечно же. Сейчас можно было пропеть "я узнаю его из тысячи", хотелось бы быть более романтичной и сказать что узнает по запаху, ритму шагов. Но к сожалению узнала по голосу, такой тихий, родной, такой милый ее сердечку. Про Кабуто в одночасье забылось, как и о собственном негодовании. Карин обернулась и увидела, далеко не мираж. Ей казалось что его не видела целую вечность, хотя по факту не так уж и долго. Все таки в отличии от Якуши, свою работу она делала добросовестно, пожалуй не знала лишь какой маркой трусов он пользуется. А так, девушка вполне могла переплюнуть многих воздыхательниц, ну или соперниц. 

- Саске!

Блаженная улыбочка и медвежьим подкатом, Узумаки придвинула свой стульчик поближе к нему. Честно говоря она была счастлива увидеть его снов, все таки по большей части грустила девушка именно из-за него. Ну или из-за того что из поля ее зрения тот вышел и она была не осведомлена куда. Тут явно есть намек на то, что той есть куда стремиться. И естественно она хотела, об этом человека Узумаки хотела знать буквально все, ну и так невзначай вписаться в его жизнь, заполнить его пустоту собою. Ненавязчиво оставлять о себе чувство присутствия. Дааа, все что касалось его, было ее "больной маниакальностью". Конечно не ей осуждать там Кабуто, когда у самой крыша порою течет, хотя не будем скрывать что течет порою не только крыша. Возможно со стороны это выглядит куда страшнее, наверное сам Якуши то понимал и может быть даже бы нашел сходства. Только вот ее интерес, выглядело как одержимостью, не иначе как демон на ухо нашептывает.

- Давно не виделись, Саске. Ты сюда после миссии? Хорошо себя чувствуешь? А может быть я чем-то смогу помочь?

Только увидев и осознав, что объект ее симпатии сейчас рядом с ней. Нужно было действовать, это было сигналом, тем самым зеленым светом, тем более когда ты слегка выпивший. Чем это не повод стать понастырнее, авось что и получится из этого? Ну, конечно это все мечты и не более, но кто знает, чем черт не шутит - пока боженька спит?

Подхваченный эфемерной рукой неспокойного ветра, несясь на скоростях непомерных, неразличимых для обыкновения человеческого глаза, Учиха все дальше отдалялся от краснокаменного здания, мерно утопающего за горизонт. С каждым размашистым прыжком он все ближе и ближе подступал к изолированному куску селения, кой предпочел бы обойти стороной и больше никогда не касаться его земли, запятнанной подобострастием и напускной слабостью пред взором тех, кто восседает во главе всей деревни и легкомысленно распоряжается жизнями более сильных. 

Квартал его рода давно изобиловал душами, что влачили свое жалкое существование в горькой отраве, с особым усердием проявляя раболепие, но в то же время горделиво носили на своих спинах двуцветный веер, охотно принимая на глаза и разум ложную иллюзию без малейшего желания что-то изменить. Цеплялись за жизнь среди них и те, кто с давних пор и по сей день бережно хранили в себе колкие ростки ненависти, что только бесплодно шкрябали по гордости, вкладывая в мысли цели изменить кем-то выстроенные порядки. Однако одно поколение долгие годы сменяло другое, только передавая эти идеи и принципы из уст в уста — никто из них так и не решился сделать шаг к своей «мечте». И пусть расколотый надвое клан и жил двумя жизнями, резонирующими друг другу, их объединяла одна общая черта — страх, шепчущий на ухо строжайший приказ существовать в низком поклоне перед слабыми, загоняя свою силу и возможности в самый дальний угол. В их фигурах Саске еще с детства увидел лишь червей, трепещущих от угрозы в тенях под нависшей ногой. Но больнее всего, где-то там, за грудной клеткой, давалось осознание, что старший брат своим мировоззрением принадлежит кому-то из них. Клан Учиха всегда считался одним из достойнейших в своей силе, но в юнце давно крепилось мнение, что он достоин только погибели... В том виде, кой каждый день предстает перед безразличием его глаз.

Его черные очи подобно двум прогалам в безвременье и пустоту, как и всегда берегли в себе сдержанный гнев, с усилием затянутый стылой пеленой, иной раз пропуская напоказ блеклые искры, источающие одну лишь неприязнь. Зеницы неизменно смотрели вперед, одаривая панораму такой сильной ненавистью, что, казалось, он был готов утопить в крови весь мир, убить всех на своем пути, только бы доказать превосходство собственной крови и выпустить ее из кем-то давно запертой клетки. Его лик отторгал всякую эмоцию или чувство, но то, что действительно лежало на его душе давящим камнем, было сокрыто и невидимо для всех без исключения. И брюнет продолжил бы свой путь, уложенный никому неизвестными целями, перебирая в голове мысли, от коих боль на сердце лишь усиливается и жжет, поглощая весь окрест за грудной клеткой, если бы его взгляд иной раз не проскальзывал по текущей в улочках толпе, цепляясь за фигуры, кои своим видом выбивались из общей массы. Незримые ранее благополучно смешивались с людской сутолокой, становясь ее частью, однако некоторые из них выделялись в общей картине отблеском протекторов, несущих на металле гравировку чужих деревень. Вместе с тем и зеленых пятен в лице шиноби Конохи на улицах стало значительно больше. Саске оставалось лишь слегка щурить глаз в непонимании происходящего.

***

Наконец он мягко приземляется на вершину одной из жилых построек, подняв в воздух небольшую россыпь давно осевшей пыли. Беззвучно соприкоснувшись с кровельным железом, темная фигура замирает в приседе и сверкает черными, обращая трещащий холодом взор на видимый горизонт, прежде чем опустить его вниз и вглядеться в толпу.

Взгляд брезгливый и надменный медленно проскальзывает по округе, то и дело впиваясь иглой в снующих снизу. Учиха высокомерно ведет черноту глаз по волнистой линии, касаясь той до раздражения улыбчивые лица и всякий раз задерживаясь на символах других селений в налобных металлических пластинах или на местных шиноби, пестрящих в течении зеленью одутловатых жилетов. Двое из последних очень кстати забредают на глазах в заведение, расположенное почти что под его ногами, но на противоположной стороне улицы. Ему давным-давно стали безразличны дела Конохи, но сложившаяся ситуация надоедливо взывает к сердцу интересом — наплыв чужаков мог говорить о многом.

Тихое «хм» вклинивается в совсем слабый посвист ветра — и брюнет плавно смахивает с края крыши вниз, касаясь ногами земли напротив дверей бара, непринужденно поправляя пальцами черный локон, ниспавший на стеклянный глаз. В размеренном ритме шагов он тут же ведет себя вперед, коротко и безразлично взглянув на чуть перекошенную вывеску, зияющую названием, коя ни о чем ему не говорит.

Совсем тихо отворяя дверь, Саске спокойным шагом проникает внутрь, рискуя слиться с местным окружением, словно приглушенная черная тень, и минует столпотворение у порога, не испытывая ни малой толики заинтересованности. Очерчивая апатией глаз все вокруг, его снисходительный взгляд безрезультатно ищет хоть какой-то след забредших сюда чуунинов, но находит лишь скопище безликих людей.

Скользя глазами по посетителям заведения, Учиха наблюдает лишь пустые лица и слабые, но разгоряченные на них улыбки. Они гогочат и разговаривают, но он ощущает лишь то, что их жизни ничего не значат. Каждый из них наполнен пустотой и бессмысленностью, кои в его глазах являются лишь олицетворением смысла жизни каждого, кто так или иначе связан с Конохой. 

Барная стойка в конце помещения, обтертая чистотой едва ли не до дыр, чем выделялась в повседневном полумраке этого места, была лишена всякого общества, если не считать за ней добродушного на вид мужчину, бармена. Юноша последний раз непринужденно проскальзывает глазами вокруг и движется вперед, намеренно пропуская мимо взгляда местных обитателей и типовую внешность большинства из них, предательски говорящую о долгой жизни за бутылкой горячительного. 

Он проходит мимо каждой души, коя случайно, или же нет, заглядывает ему в глаза, впоследствии принимая в ответ один лишь холод. Спокойный взгляд смотрит сквозь всех этих людей, будто здесь царит одна лишь кромешная пустота. И даже отдаленно знакомые люди, с коими когда-то пересекалась его тропа, остаются незамеченными, смешиваясь с чернотой равнодушных ему силуэтов. В нем непреложно тлеет безразличие, словно где-то внутри чернеет бездонная дыра и безвозвратно поглощает всякие чувства и эмоции.

Учиха пробирается между столиками, иной раз отстраняясь и уворачиваясь от бредущих навстречу оборванцев. Через мгновения его шаг стихает и фигура останавливается аккурат у барной стойки. Степень надменности его взгляда, упавшего на мужчину, беззаботно трущего стакан, мало с чем сравнима, но бармен встречает его с легкой улыбкой. Его глаза, те глаза, что однажды мерцали радостью и любовью, лежат камнем, лишенным любых осколков человеческого тепла. Он занимает один из пустующих стульев, приветствует безмолвием и заказывает безсладостный, но горьковатый зеленый чай. Глиняный сосуд огибается бледными пальцами, и Учиха становится еще одной тенью этого места, неразличимой среди безличных существ.

- Вообще - звучит как неплохая идея, - лукаво улыбнулся Кабуто на замечание девушки напротив направляя ко рту напиток. Он уже давно научился не пьянеть от такого градуса, так что это скорее было просто милой беседой за чашечкой "воды". Встретились они тут случайно, на свидание это тем более было не похоже, и подавно он знал о том, какие особенности поведения красноволосой особы, и что именно она хочет. 

- Соберу себе колекцию информационных карточек, буду заносить туда по крупицам информацию о том, кто есть кто, и у кого какие особенности, от навыков до техник, характера и основных примечательных особенностей. - он взболтнул наполовину пустой стакан поглядывая в сторону Карин чёрными глазами из-подо лба, на котором сейчас не было протектора. Его надо было бы снова получить в резиденции, учитывая то, что он на какое-то время возвращался назад к ремеслу обычного помощника при приюте. 

- А ты, я думаю, всё также проявляешь изрядный повышенный интерес к Саске Учиха, - он тут же наблюдал за выражением красноволосой. Она точно проявит какие-то эмоции, когда услышит эти слова. - В целом не скажу, что он чем-то отличается от остальных представителей своего клана, но почему-то ты выбрала именно его. Можешь просветить - почему? 

Она всё продолжал играть словами пытаясь вытянуть просто побольше информации с Карин и как какой-то садист подтрунивал её, зная слабые места. Сейчас он делал это скорее ради игры. Девушка напротив знала о странностях поведения своего бывшего напарника, так что могла бы такого ожидать, да и он сам был сейчас заинтересован в том, что бы увеличить свой багаж знаний. Напротив него сидит человек, который может знать больше, чем он сам - не грех ли будет упустить возможность поспрашивать, даже в такой изощрённый способ?

Сегодня явно был не ее день, мало того что сейчас и здесь, было некоего рода собрания анонимных четырехглазиков. Так еще и с кем, с этим, не очень ей уж и интересным парнем. А ну и самый важный человек ее жизни, где-то бродил, тобишь отсутствовал прямо сейчас и здесь. Конечно же это вгоняло в тоску, как и добрую половину женского населения деревни, если не мира. Нет ну вот честно, и чего все в нем находят такого? Учиха как Учиха, таких полно бегает. Смазливый? Ну и тут конечно найдутся, даже этот гребанный Кабуто может показаться смазливым.. Узумаки косо поглядела на бывшего сокомандника, тяжко вздохнула и отпила свою бормоту, то совсем недавно заказала. Опустим такие детали что это наверное третья добавка.

- Смотря что ты посчитаешь интересным. 

На удивление, девушка была немного расслаблена, не истерила как это та обычно любит делать. А вполне даже адекватно себя вела, что слегка было на нее не похоже. Возможно всему виною был выпитый ею алкоголь, а может проблема таилась в чем-то другом. 

- У меня можно сказать так же. 

Если конечно исключить из ее жизни моменты с весьма агрессивным сталкерством, то на остальное можно действительно ответить как-то так. Каких-то ярких изменений в ее жизни не случилось.

- Звучит так словно ты начинающий маньяк, зачем тебе знать детали чужой жизни? Ты свой собственный архив хочешь сделать что-ли?