Велегласный гул людской ватаги стих для него в одночасье, слова, что артиллерийской канонадой прошлись по его барабанным перепонкам и слуховым косточкам, заставили отринуть от «непревзойдённой» актёрской игры и «филигранного» сценического искусства. Кто же мог преступить его самобытную индифферентность, фамильярно вторгнуться на его частную орбиту, экспромтом предпринять попытку завести диалог… начав с незамысловатого и столь банального приветствия, но, нужно отдать должное, довольно-таки учтиво, деликатно и в рамках актуального этикета. Новый любозритель, коего скорее более интересовала персона мужчины, нежели несуразный скетч, что демонстрировали малочисленным массам, присутствующим здесь и сейчас.

Она? Действительно.

— Ну надо же, непосредственный наследник наивысшего чина клана Хьюга… и даже без свиты. — брошенная в ответ ирония, но без чрезмерно глумливого зубоскальства, размеренный полуоборот головы, его всеобъемлющие зеницы вертикально прошлись по новообразовавшейся пред ним фигуре, с ног и вплоть до черепной коробки, на долю секунды установив прямой зрительный контакт.

Кого-кого, а уж столь значимого для своего рода субъекта он здесь увидеть никак не ожидал, тем более, в сей час и без надлежащего сопровождения.

История взаимоотношений двух великих кланов тянется ещё с периода Сэнгоку. Нескончаемая вереница безжалостных баталий, что окропили тёмно-алой материковый грунт. Смерть. Тысячи и тысячи унесённых жизней, что канули в лету, а их посмертная слава — забвение. Непрекращающийся круговорот насилия, жестокости, убийств, человеческого безразличия и жестокосердия, изуверства и непомерной злобы. Праведная ярость и бесчеловечная нещадность. Жертва. Отстаивая, оберегая, защищая кого-либо или что-либо, ты обязательно должен чем-то пожертвовать. Смиренность. Принятие и осознание факта того, что покуда на земле обитают люди, то сей порочный круг разорвать не удастся, таковы теперешние реалии и нынешняя явь.

Там где есть свет, всегда будет и тьма. Неизменные, беспеременные спутники, что извечно шагают нога в ногу.

Занавес. Поколе одни рискуют и жертвуют, другие лишь убирают фигуры с шахматной доски, размениваясь пешками. Игра, где на кону человеческие судьбы. Доколе одни проливают кровь, другие лишь восседают в овальных кабинетах. Вековечная борьба, ставшая прозаичным каноном. Одни жаждут силы, другие уже ей обладают. Мера и непомерность.

Представители и выходцы рода Учиха многажды доказали, продемонстрировали свою силу и боевой потенциал, необузданную, неукротимую мощь, что даруют им их «проклятые» очи. В то время как одни на поле брани утопали в крови, другие поджав хвост безучастно держались в стороне, сосредоточившись на защите своей крови и мнимых, обветшалых, архаичных традиций, истово следуя догмам и ретиво пытаясь их не нарушить. Одни ценят силу и дают волю аутентичным, непритворным эмоциям, а другие же ценят аподиктическую иерархию и безукоризненную дисциплину. История параллельных судеб, кои так или иначе вынуждены пересекаться.

Мадара сознательно проигнорировал поставленный ему вопрос, посчитав, что оный вовсе не нуждается в ответе. Несообразно было полагать, что он здесь ради какой-то дешёвой сценической мишуры, которая может удовлетворить лишь скудоумного, притворного эстета. Он вновь бросил взгляд на сцену, где неумелые лицедеи уже сворачивались, второпях собирая реквизит и брошенную аудиторией наличность.

— Иной раз бывает столь тесно в родовых стенах, не правда ли? — баритон его голоса едва изменился, развязная, фривольная манера речи, ему были чужды всякого рода условности, хотя и бестактным и неучтивым назвать его тоже было нельзя, ведь манеры — лицо мужчины. Он инертно вытянул руки перед собой, раздался характерный щелчок мелких суставов пальцев. — Вы, Хьюга, исконно закованы в нетленные цепи собственных традиций. Разве тебя это не тяготит… или тебе удобнее думать, что так и должно быть?

Разящий град вопросов, подобный шквалу, что обрушился на безмятежную, тихую гавань. У него не было интенции получить от неё прямой, проникновенный ответ, скорее, куда более любопытно понаблюдать за реакцией и тем откликом, что могли вызвать прозвучавшие мгновенье назад слова. Учиха наконец повернулся к ней, он ощутил, как под ногами скрипнул рыхлый гравий, в данный момент он являлся тем, кто цинично разорвал эту зыбкую ткань иллюзий, ложных представлений о социальной куртуазности и обходительности.

Мир. Люди. Скорбные, детерминистические стремления, мелочные интриги, тщетные попытки вырваться за пределы собственной ничтожности. Люди, что кичились своей волей, непоколебимым духом, были лишь марионетками обстоятельств. Они наивно полагали, что могут изменить судьбу, но в конечном итоге двигались по заранее намеченным траекториям, ведомые своими слабостями и страхами. «Светоч надежды» — безнадёжные, отчаянные мечтатели, всецело уверовавшие в дружбу, долг и благородство, они думали, что если изрекать красноречивые словеса и слепо сражаться за идеалы, то их усилия обретут вес, смогут сдвинуть тот самый камень преткновения. Персональные парадигмы, не более.

Занятно, что именно в сей момент сама планида или же насмешливая рука мироздания подбросила ему неожиданную забаву. Возможно, сейчас она станет именно той, кто сможет встряхнуть его сознание, завладеть вниманием, заполнить моментную пустоту. Порой универсум, будто язвительный игрок, подбрасывает фигуры на доску, не спрашивая, не считаясь с позицией участников. То, что было доселе бесцветным, мерклым полотном, внезапно обретает новые краски, на нём появляются очертания нового намерения, новой сюжетной перипетии. Она появилась столь нежданно-негаданно, но в её появлении чувствовалась какая-то необъяснимая закономерность, словно заранее разыгранная сцена, поставленная по ирреальному сценарию.

Даже безграничному, беспорядочному, исключительному хаосу свойственна гармония, ведь одно может порождать другое. Мадара был пылким сторонником того, что хаос является катализатором изменений, той необходимой, движущей силой, что способна разорвать старые, устаревшие структуры и положить начало новым, той силой, что ломает заржавевшие оковы, а гармония — закономерный результат.