В легкой истоме он пьяно качнулся на стуле, звучно скрипнув его деревянным каркасом, и далеко не с первого раза возложил локоть на стойку, опустившись щекой в наскоро подложенную ладонь.

Дейдара уже не видел интереса в речах Пакуры или ее товарища, янтарный отблеск, скользящий по гряде бутылок, расставленных на стеллажах по ту сторону барной, гораздо громче взывал к его любопытству. Голоса собеседников безвозвратно смешивались с заливистым гоготом завсегдатаев, что методично прокатывался по скудно освещенной зале единой какофонией нечленораздельных звуков. На слова девушки подрывник ответил всего лишь кратким «угу», даже не пытаясь выдать что-то внятное. Искристые блики, аккуратно расходящиеся по абрисам сглаженных форм сосудов, взывали в изрядно захмелевшем разуме к прямым ассоциациям с его искусством. Казалось, что за стеклом или же бледным фарфором таились частички первозданного инферно, застывшие во времени, жалобно вымаливая созидателя выпустить их на свободу.

Подрывник иной раз корчил лицо, сощуривая взгляд, в попытке разобрать собственные мысли, но в какой-то момент остатки здравого рассудка пали, как театральная ширма, оглашая конец антракта, и блондин медленно потянулся к чаше девушки с темно-зеленым волосом, чтобы пустить его в амфоры с горячительными напитками. Однако, как только Ханзо заикнулся о его искусстве, вопросив с явным интересом, его ладонь замерла на месте, лишь малую толику проскользив по дереву.

— Мое искусство... Это... — Слова, изрядно смазанные пьяным языком, приглушенно соскочили с расплывшихся в улыбке губ, но безликие фигуры, резко просвистевшие где-то за спиной, заставили их в одночасье угаснуть.

Дейдара лениво обернулся на чужой голос, пару раз тряхнув густой челкой над левым глазом, и его лик исказился в жуткой гримасе. Затуманенный взгляд поочередно прошелся по непрошеным гостям, бесцеремонно прервавшим его монолог, и упал на свиток. Бровь тут же изогнулась дугой и взлетела на лоб, а губы сжались в выгнутую линию. В голове звучало лишь подобие вопроса: «Какого хрена?» Неужели высказывание, бездумно брошенное в пылу разговора, так быстро нашло свои последствия? 

Он не торопился принимать послание, скоса взглянув на бармена, а после визитеры исчезли с глаз так же внезапно, как и появились, оставив после себя макимоно, глухо упавшее на пол в россыпь песка.

Сдавленный глоток звучит со стороны юноши, и он непринужденно сползает со стула.

— Да какое мне дело... — Приступ пьяной икоты звучно обдает его грудь, и блондин спешно прижимает ладонь к губам, ощущая рвотный позыв. — До этих... сраных старейшин...

Шумный вздох, и фигура, раскачиваясь на подкошенных ногах, склоняется над свернутым пергаментом. Алкоголь больно бьет в голову, отчего юноша чуть ли не валится на бок, сбалансировав в последний момент, но пальцы вопреки протестующему телу крепко впиваются в бумагу. Выпрямляясь в теле не без усилий, Дейдара удивленно осматривает обложку свитка и переводит взгляд сперва на Пакуру, а после и на Ханзо, пытаясь рассмотреть реакцию на их лицах, дабы удостовериться, что все произошедшее — не привидевшийся бред. Хотя рассмотреть сейчас хоть что-то было гораздо труднее, чем перечислить все скрытые деревни континента — перед глазами все плыло рябью. 

— Похоже, вот я и договорился... Видимо, терпение стариков совсем лопнуло. — заметно качнувшись на ногах, он протягивает свиток в сторону своих собеседников, — Скажите, какого хрена от меня хотят?