День умирал, окрашивая руины в багровые тона. Сунабару ступил на разбитый камень древней дороги, когда-то украшающий процветающую деревню. Его потрескавшиеся сандалии скрипели по осколкам керамики - остаткам разбитых кувшинов, которые никто уже не соберет. Воздух был густым, пропитанным запахами гниющей древесины, старой крови и чего-то кислого - возможно, последних следов человеческого пота перед смертью.

Ветер шевелил его пепельные волосы, жесткие как щетина пустынного кабана, и играл с кроваво-красными узорами на потрепанном хаори. Бинты на его лице, пропитанные песком и засохшей кровью, шевелились при каждом вдохе, обнажая лишь один глаз.

Он закрыл глаза.

ПесокКонтроль Пескаchakra(10) у его ног зашевелился сначала робко, потом все увереннее. Отдельные крупинки начали сливаться в живые ручейки, которые разбегались в разные стороны, заполняя каждую трещину, проникая в каждую щель. Они затекали в подворотни, где когда-то играли дети, просачивались сквозь соломенные крыши, под которыми когда-то спали семьи.

Он ощущалСенсор Пескаchakra(1) все.

Шестеро. Не шестеро врагов - шесть жертв.

Двое прятались за развалинами чайного дома, где теперь лишь ржавые котлы и обломки чашек напоминали о былой жизни. Один из них нервно сжимал кунай, лезвие которого было испещрено зазубринами - явно любил мучить жертв перед смертью. Его напарник, потный толстяк с лицом, покрытым оспинами, дрожащими пальцами проверял запас сюрикенов.

Трое затаились в узком переулке, где когда-то сушились связки целебных трав. Теперь там пахло мочой и страхом. Лидер этой троицы, высокий шиноби со шрамом через глаз, тихо обсуждал с подручными план нападения. Его грязные ногти царапали рукоять меча, на которой было вырезано не менее двадцати зарубок.

Шестой - самый осторожный - притаился на крыше полуразрушенного склада. Его черная одежда сливалась с тенью, но не могла скрыть дрожь в руках, сжимающих зазубренный кунай. Капли пота стекали по его вискам, хотя вечер был прохладным.

Все они уже были мертвецами. Просто еще не знали об этом.

Сунабару открыл единственный глаз. Янтарный зрачок сузился, как у змеи перед броском.

— Покажитесь, — его голос был мягким, как шелест шелкового шнура удавки. — Или мне придется... вытаскивать вас за кишки, как глистов из падали?

Тишина. Даже ветер замер, будто испугавшись его слов.

Потом — хриплый смешок, полный ложной уверенности.

Из-за угла выступил первый - коренастый ниндзя с парой серповидных клинков в руках. Его лицо было покрыто грубыми шрамами, а в глазах читалась жестокость, приправленная глупостью.

— Урод... — он плюнул к ногам Сунабару, слюна смешалась с пылью. — Ты сам пришел в логово волков... Мы тебя...

Он не закончил. ПесокКонтроль Пескаchakra(10) под его ногами вздыбился как разъяренный зверь.

---

Первый даже не успел поднять клинки.

Раскаленный песокКонтроль Пескаchakra(10) ворвался ему в рот, нос, уши - плотный, как расплавленный свинец, обжигающий, как адское пламя. Он захлебнулся, рухнув на колени, когда крупицы начали разрастаться внутри, царапая гортань, заполняя легкие, скребя по ребрам изнутри.

Сунабару медленно подошел, его бинты шевелились в такт тяжелому дыханию жертвы. Он наклонился, любуясь, как у шиноби лопаются сосуды в глазах, превращая белки в кровавые озера.

— Песок в легких... — прошептал он, наблюдая, как тело дергается в агонии, — он застывает, как гипс... Сначала ты почувствуешь, как твое дыхание становится... тяжелее... потом - реже...

Его голос был мягким, почти ласковым, словно у матери, поющей колыбельную. 

— А потом... ты услышишь, как он скрипит у тебя в груди... когда ты попытаешься сделать последний вдох...

Клинки с глухим звоном упали на камни. Тело дернулось в последний раз и замерло, глаза остекленели, но рот остался открытым в беззвучном крике, полным песка.

---

Второй и третий бросились на него с боевыми кличами, но в их голосах уже слышалась паника.

Сунабару даже не пошевелился. Он лишь провел  пальцами по воздуху, как дирижер, начинающий симфонию.

ПесокКонтроль Пескаchakra(50) взметнулся перед ними величественной стеной, затмив последние лучи солнца, затем схлопнулся — как челюсти голодного демона, смыкаясь вокруг своих жертв.

Они застряли по пояс, беспомощно дергаясь, когда песчаные потоки начали медленно заполнять их тела. Один из них закричал, когда песок начал проникать под ногти, отрывая их от плоти.

— Слышите этот звук? — Сунабару наклонился, будто слушая прекрасную музыку, его единственный глаз блестел от удовольствия. — Прекрасно, правда?..

Один из шиноби завизжал, когда крупицыКонтроль Пескаchakra(10) начали выдавливать его глазные яблоки из орбит. Кровь смешалась с песком, образуя густую кашу, которая медленно стекала по его щекам.

Сунабару засмеялся— сухим, как треск ломающихся костей, смехом. Его бинты шевелились, как живые, когда он наблюдал, как второй ниндзя пытается вырвать себе язык, чтобы избавиться от песка, заполняющего рот.

---

Четвертый, тот самый со шрамом, метнулся к ближайшему дому. Его ноги подкашивались от страха, но инстинкт самосохранения гнал его вперед.

ПесокКонтроль Пескаchakra(10) взвился черной лентой, обвилПесчаный Гробchakra(20) 3530 его лодыжки, затем дернул с такой силой, что раздался треск ломающихся костей.

Тело грохнулось о камни, лицом в лужу застоявшейся воды. Когда он попытался подняться, Сунабару уже стоял над ним.

— Бегство — это так... по животному, — прошептал он, пока песок заползал в уши, нос, даже под веки беглеца. — Но ты ведь уже понял... ты ниже животного.

Его сандалия нажала на спину жертвы, и раздался хруст ребер. Тело задергалось, когда песокКонтроль Пескаchakra(10) начал разрывать внутренности изнутри, вырываясь наружу через рот и нос кровавыми фонтанчиками.

---

Пятый, тот самый с зазубренным кунаем, метнул заряд сюрикенов. Стальные звезды сверкали в последних лучах солнца, неся смерть.

Но они замерли в воздухе, застряв в внезапно сгустившемся пескеКонтроль Пескаchakra(20) , словно попав в паутину.

— ...как... — его губы дрожали, глаза расширились от ужаса.

Сунабару щелкнул пальцами.

ПесокКонтроль Пескаchakra(20) взорвался, превратившись в тысячи острых как бритва игл. Они сверкнули в воздухе, прежде чем пронзить тело шиноби со всех сторон.

Человек взвыл, когда иглы выходили с другой стороны, красные от крови, усеивая его тело, как иглы дикобраза.

— Посмотри... — Сунабару подошел ближе, его голос был полон детского любопытства. — Ты теперь похож на морского ежа... Хочешь увидеть?

Он поднял перед лицом жертвы кусок разбитого зеркала. Тот увидел свое отражение - лицо, усеянное кровавыми иглами, глаза, полные ужаса и боли.

— Красиво, да? — прошептал Сунабару, прежде чем песчаная игла пронзила глазное яблоко, добираясь до мозга.

---

Шестой, тот самый что прятался на крыше, упал на колени. Его тело тряслось, между ног расплылось мокрое пятно.

— П-пожалуйста... — его голос срывался на визг, — у меня есть дочь... ей всего пять лет...

Сунабару наклонился, будто желая рассмотреть редкий экземпляр насекомого. Его бинты пахли кровью и смертью.

— Дочь? — он улыбнулся под бинтами, и это было страшнее любого гримасы. — Не волнуйся... она скоро присоединится к тебе. Я позабочусь... чтобы она увидела папочку перед смертью.

ПесокКонтроль Пескаchakra(10) ворвался ему в глотку, разрывая гортань изнутри, заполняя пищевод, пробиваясь в желудок. Тело дергалось, как марионетка, когда песок продолжал свое дело, вырываясь наружу через глаза и уши.

---

Тишина. 

Лишь ветер шевелил клочья разорванной одежды и играл с пеплом умирающего дня. Где-то вдалеке каркнула ворона, почуяв пир.

Сунабару потянулся, разминая плечи. Его хаори было забрызгано кровью, но это его не беспокоило. Он подошел к первому трупу и пнул его ногой.

— Слишком быстро, — пробормотал он с легким разочарованием. — Следующие... будут страдать дольше.

И пошел дальше, оставляя за собой шесть новых скульптур - скрюченные, наполненные песком тела, лица, застывшие в вечном беззвучном крике. Их позы рассказывали историю страха и боли лучше любых слов.

Где-то вдали завыл ветер - мир готовил новые жертвы. И Сунабару шел утолить голод...

Его тень, удлиненная заходящим солнцем, тянулась за ним, как предвестник смерти, поглощая последние лучи света. 

Пустыня ждала.

И он не собирался заставлять ее ждать долго.