Какой нибудь Мадара, Мук или тобирама м.б
Нужны эксперты по конан на моменты сенсорики
Ну может не все сенсоры объемы считывают. ХЗ
Так, а по объёмам че
Или больше
Ну в деревне +- 10000 чебурек?
Или нет
А сенсор может определять объёмы чакры
Нужно знать чарку которую искать?
И как еблуши бегали искали допрашивали статистов
То почему она не нашла Наруто в конохе при нападении
Если конан сенсор
Так давайте пойдем от другого
Ну есть сильная чувствительность, а есть обычная?
Столько вопросов...
Так, а как получается, что в манге люди чувствовали чьет присутствие рядом....
На сколько помню, при концентрации чувствительность повышается
Наверное нету пассивной сеансы, есть только активная да?
А сенсорика как работает
Так

В гуще ночи, когда тени улиц Конохагакуре растянулись качающимися плящами света от фонарей, зияющих как источники очагово варьете на театре, Ханами, посвятившая свою жизнь заботе о деревне, овеваемой легендами о предках и причудливыми ароматами чайных церемоний, стояла перед вызовом, который испытал бы душу даже самого бесстрашного шиноби. В этом вихре событий, на фоне тревожных воплей и металлического звона, её недопитый чай замер в чашке, отражая недопитые эмоции и сложности, которые поджидали впереди. Элегантность рольной игры покрывала события зыбких обстоятельств, где каждое решение могло стать ключом к спасению заложников или к трагедии. И вот она стояла, перед лицом свирепости, утратив контроль над своим родным баром — уголком, где каждое лицо имело свою историю, каждый стакан вино — свой аромат, каждый шепот — свою тайну. Теперь этот уголок был местом передвижения невидимого ветра битвы, где словно из киножурнала выходили закадровые кадры мужчины, стремящегося выжить любой ценой. Сомкнув руки на рукоятках катан, Ханами чувствовала тяжесть печали в душе, пронзающую как будто пронзительный шум скрипки в исполнении виртуоза. Свет фонарей играл на ее черных волосах, словно волнистое озеро под луной, отбрасывая тени, как предвестие неизбежных событий, метафорически символизирующих силу человеческих страстей. Скрип кожи и мягкое шуршание ткани на фоне переменчивых звуков ночи смешались в хореографию текучих моментов, где каждый шаг Ханами казался созвучием с игрой ее собственной души. Встреча с "Свирепым" не была просто заданием — это был вызов, который требовал не только силы рук и ловкости умелого шиноби, но и тонкости искусства нейтрализации опасности, находившейся на переломе своего угрожающего размаха. И так, в этом кратком мгновении, когда мечи встретились в звуковом вихре, когда чакра и кендзюцу слились в ярком свете, Ханами погрузилась в танец битвы, который развернул перед ней сложнейшую паутину выборов и решений, где каждый миг мог превратиться в метафору ее собственных внутренних битв и побед. Свет фонарей вечернего Конохагакуре осветил ее путь, как море звезд, указывая, что самое темное время ночи может быть светлее, если поддерживать веру в свои навыки и силу воли. В этой же атмосфере мудрости и борьбы, исполненной как грозной симфонии, Ханами начала свое путешествие через лабиринты "Свирепого", где каждый ход был шагом к его победе или поражению, к высшей мете, в которой переплелись чувства, сила и искусство великого шиноби. Итак, судьба Ханами и "Свирепого" переплелись в этих моментах, словно струны в симфонии жизни, где их действия, решения и выборы были нотами, создававшими мелодию их собственного сюжета, где каждая фраза, каждое движение становились частью того великого путешествия, где сложность и детализация стали ключом к пониманию внутренних и внешних миров, словно книга, увлекающая читателя в свои тайны и загадки, оставляющая за собой следы в сердцах и умах создателей и участников этой невероятной игры.Вихрь битвы, в которую Ханами втянулась, отражался в ее глазах, словно тысяча проблем мгновенно разрушала относительное спокойствие ее разума. Каждый удар, каждый шорох стали метафорой ее внутренних монологов, где сила и слабость ее души соперничали в этой дуэли с "Свирепым". "Чем больше он сопротивляется, тем сильнее его свирепость становится," — чувствовала она, понимая, что сила его воли и упорства могли быть как его проклятием, так и его спасением. Каждый вдох напоминал ей о жестокости судьбы, которая сплела их жизни в этой бурной и неопределенной судьбе. "Может ли какая-то иная сила преодолеть его жажду возмездия? Может ли слово привести его к пониманию, или лишь сталь и чакра в конечном счете покажут ему истинную силу?" — вопросы закручивались в ее уме, создавая волну раздумий, в которых тайные метафоры ее собственного пути пробуждались. В зрачках Ханами отражалась реальность наружного мира, но в ее сердце теплился огонь надежды на то, что каждый удар меча или каждое слово, сказанное с искренностью, могли стать ключом к разгадке их противостояния, ключом к осмыслению своей собственной реакции на вызовы, брошенные ей этой миссией. Сердце Ханами стучало в унисон с ритмами битвы, ее мысли скользили между жизнью и смертью, между мечтами и реальностью, создавая сложный мозаичный узор, в котором каждая мысль была нотой, каждое чувство — аккордом, играющими частью симфонии, которая сочиняется здесь и сейчас...После того как Ханами столкнулась с вихрем битвы и свирепостью противника, каждый миг принес новые испытания, проверяя ее силу, меткость и внутреннюю силу воли. В этом потоке эмоций и действий, каждая схватка становилась уроком, каждое решение — шагом к пониманию и принятию того, что настоящая сила шиноби не только в их навыках боя, но и в мудрости, находить правильные решения в моменты экстремального напряжения. Силой своего духа и изощренностью своего мастерства, Ханами сумела усмирить свирепого противника. Нетерпеливое желание противник рассудиться, найти выход из сложившейся ситуации, облегчало сердце Ханами. Для нее каждая битва была не только испытанием силы и навыков, но и возможностью понять глубину человеческих страстей и сложности мира шиноби, где между черным и белым есть множество оттенков серого, требующих их внимания и проницательности. Спасение заложников, освобождение их из верств темноты и страха, ударивших в их сердца, стало для Ханами не только победой над внешним врагом, но и победой над своими внутренними сомнениями и страхами. Возврат к своей деревне принес в ее сердце смешанные чувства — радость за успешно выполненную миссию и тоску за теми, кто не смог избежать тени страха и опасности. Каким-то неуловимым образом, под лунным светом, пронизывающим листву деревьев, Ханами чувствовала, что каждый вызов, каждая битва, каждое решение делали ее сильнее, ближе к пониманию истинной сути шиноби — быть не только защитником деревни, но и стражем справедливости и мира, как во внешнем, так и во внутреннем мире. И так, вернувшись в деревню, с видимым усталым, но удовлетворенным лицом, Ханами стала для своих соратников символом надежды и мудрости, показав, что истинное значение шиноби не в простых победах, но в том, как они учатся, как они растут и как они смотрят на мир вокруг себя. И в этом моменте возвращения к корням своей силы — к деревне, к друзьям и союзникам — Ханами поняла, что каждый вызов только укрепляет ее решимость быть столь же сильной как в битве, так и в сердце, где каждая миссия становится частью ее собственной саги, наполненной великими испытаниями, великими победами и вечной силой воли и надежды.