Балласт, осязаемая ноша, мёртвым грузом лежащая на его плечах, на первый взгляд, не подающая никаких признаков жизни. Плоть, дух коей едва ли не покинувший бренный сосуд, заточённый на отведённый планидой термин. Судьбы, для коих ему довелось стать эдаким мессией, несущим озаряющий свет, средь кромешной, всепоглощающей тьмы. Жизнь — активная форма существования материи. Смерть — освобождение бессмертной души из темницы, именуемой телом. Выбор — то, что отсутствовало у этих двоих карапузов, бессознательно почивающих на закорках фигуры. Разве кто-либо из рода человеческого волен решать, кому жить, а кому умереть? В погоне за утолением жажды, вожделением реализации интенции, достижением незримых грёз. Экзистенциальные вопросы. Звенящим эхом звучащие в черепушке. Пылающий очаг возникшего спектра эмоций угас, оставляя лишь едва тлеющие угольки, самообладание вернулось, ярость, затуманивающая рассудок, сменилась на ясность. Расширенные, воспалённые склеры очей, что пробудили исконную, кровную силу, текущую в жилах Учиха, очи, ставшие свидетелем случившегося.

Фата-моргана, мутноватые, размытые очертания массивных врат, служивших проходом в преисполненное трепетом жизни место, именуемое домом. Рысью приближаясьНе владеет этой способностью к возвышающейся браме, он намеревался в кратчайшие сроки изложить увиденное по вышестоящей иерархии. Притормозив около безмятежной стражи, новоспасённых уже со слезами на глазах ожидали родные, истерически всхлипывая при виде отпрысков в бессознательном состоянии, казалось, ещё немного и у одной из матерей вырвется неистовый крик, громом разящий всё в округе. В ярой попытке предотвратить подобное, из уст раздался твёрдый, монотонный глас.

— Их жизням ничего не грозит, они обессилены и изрядно напуганы, в остальном же... вам более не о чем беспокоиться. Главное — они дома, там, где их ждут, в безопасности.

Кроткая, эфирная улыбка исказилась на его мине, чуть наклоняя голову вперёд, скрывая часть физии за высоким воротником рубахи. Он ощущал всеми фибрами своего тела неподдельную, искреннюю благодарность, абрис коей можно было увидеть в глазницах стариков, смысл существования оных лежащий близь их ног. Украдкой подступив к одному из караульных, темноволосый сблизился с физиономией, торопко нашёптывая на ухо раздобытые сведения. Напоследок озаряя отблеском тёмных окружающие души, мерно ступая по песчаной почве, в одночасье срываясьНе владеет этой способностью с места, исчезая из поля зрения дотошного взора.