КонанПревращениеchakra(5) перевела взгляд в указанную сторону, незаметно оценивая фигуру мужчины, которого бармен назвал… "Д.Д.Д.Д." Интересный псевдоним, но в таком месте это не казалось чем-то удивительным. Прозвища здесь значили больше, чем настоящие имена. Если этот человек знал что-то важное, то, вероятно, был частью той скрытой сети информации, которая держала в своих руках немало тайн Танзаку.
Она неторопливо сделала ещё один глоток своего напитка, позволив взгляду лениво скользить по залу, будто не проявляя особого интереса к указанному человеку. Однако в её голове уже сложилась стратегия.
"Выходец из Страны Молнии? Что же он делает в Танзаку, вдали от своих земель?"
Мужчина был крупным, но не внушал ощущения тупого громилы. Нет, в его движениях читалась уверенность, а за массивной фигурой скрывался опыт. Он не просто играл, а выигрывал. Это было не удачей, а умением. Люди вокруг, особенно женщины за автоматами, поглядывали на него со смесью раздражения и зависти. Он здесь был не случайным гостем, а постоянным обитателем, который знал, как работает система.
Конан не собиралась подходить сразу. Она наблюдала. Человек с таким телосложением не выглядел бы лёгкой мишенью в бою, но его стиль говорил, что он предпочитал решать вопросы не силой, а умом. Если его знали в игорном доме, раз он мог так легко разорять автоматы, при этом оставаться желанным гостем. Значит, он или платил за своё место, или его связи простирались дальше, чем казалось.
"Кто-то вроде него не станет говорить просто так."
Куноичи вернулась к своему стакану, делая вид, что наслаждается атмосферой. Она дала себе немного времени, чтобы ещё раз оценить окружение. Где стоят охранники? Кто следит за игрой? Кто может быть заинтересован в её действиях?
Всё это имело значение.
Наконец, она поставила пустой стакан на стойку, бросив бармену короткий взгляд.
— Спасибо за наводку.
Её голос оставался спокойным, без намёка на эмоции. Она не торопилась, но уже знала, что следующим шагом будет беседа с этим загадочным человеком. Конан поднялась, поправила плащ и, не спеша, направилась в сторону игровых автоматов, где громкий звон очередного выигрыша заглушал шум разговоров. Она шагала медленно, ненавязчиво приближаясь к зоне игровых автоматов. Конан задержалась в нескольких шагах, сделав вид, что наблюдает за его игрой. Несколько женщин, сидящих по соседству, откровенно косились на него, видимо, сгорая от досады. Когда автомат снова выдал выигрыш.
"Этот человек не просто азартный игрок. Он что-то знает, умеет просчитывать ситуации."
Дождавшись, пока он закончит очередной раунд, женщина сделала шаг вперёд и, небрежно оперевшись на один из автоматов рядом, заговорила с лёгкой полуулыбкой:
— Я смотрю, тебе везёт больше, чем остальным.
Она специально выбрала непринуждённый тон, словно просто заинтересовалась игрой. В подобном месте нельзя быть прямолинейной. Всё строится на намёках, словах между строк.
— Или дело не в удаче?
Она взглянула на его мешок с жетонами, затем перевела взгляд обратно на него. В её глазах читался интерес, но не тот, который проявляют азартные игроки. Скорее, наблюдателя, который оценивает не игру, а игрока.
— Интересно, это просто хороший навык или ты знаешь какие-то секреты, о которых другие не догадываются?
Конан не была навязчивой, но её слова были сплетены так, чтобы мужчина мог сам решить, насколько серьёзно воспринимать её. Это была не просто фраза о случайной игре, а проверочный вопрос. Способ понять, насколько Д.Д.Д.Д. открыт к разговорам, которые выходят за пределы казино.
Теперь оставалось дождаться его реакции.
Бармен внимательно и с улыбкой смотрел на незнакомую ему посетительницу. Он слушал её речи, потому пока она говорила - готовил новый напиток для следующего клиента. Руки - быстры, движения отточены до блеска. Ни капли драгоценной жидкости не пролилось мимо. Затем он заговорил, кивая в сторону уголка, где находились автоматы пачинко.
- Тут сейчас как раз сидит один человек, который может помочь вам с такими вопросами, что требуют вмешательства особого специалиста.
И там, кроме кучи женщин, которые сидели дёргая рычаги автоматов почти что со скукой на лице, стоял также один полный мужчина. Особенностью его, кроме дредов, была тёмная кожа и тучное телосложение. Поверх почти что обнажённого тела, разве что если исключать из этого определения широкие брюки с толстыми ботинками, а также сетчатую футболку без рукавов, был разве что старый белый жилет расстёгнутый на груди, от чего можно было увидеть, что на глаз человек не только метра два в высоту, но где-то ещё и метр в ширину, с выпирающим пузом.
На тёмнокожем лице проглядывалась густая бородка, на носу висели тёмные солнцезащитные очки. Короче говоря - явный выходец из Страны Молнии. Далеко же его занесло от дома.
- Вот к нему можешь обратиться. Его зовут. Кхм... - бармен прокашлялся, - Д.Д.Д.Д.
Последние "звуки" он произнёс скорее как речетатив.
Мужчина с улыбкой вкидывал в автомат фишки, которые выигрывал. А выигрывал он очень часто, о чём оповещало не только звуковое сообщение на автомате пачинко, а и бесконечные мигания циферблата прямо над ним. Когда он выиграл джекпот на одном автомате, сгрёб жетоны в мешок, который держал в другой руке, и пошёл к соседнему. Женщины, сидящие рядом через одно-два места, с некой скрываемой ненавистью смотрели в его сторону.
- Вот этот мужчина вам и нужен, если хотите получить что-то, чего никто больше не знает, и никто больше не имеет. Ага.
Конан подошла к входу в игорный дом "Кубик Льда". Её новый обликПревращениеchakra(5) полностью соответствовал окружению. Золотистые волосы, тонкие, почти хищные черты лица, лёгкая, едва заметная улыбка. Этот облик был идеальным для того, чтобы войти в подобное место и не вызывать подозрений.
Вход в игорный дом был широким, его охраняли двое мужчин в строгих, но не слишком вычурных одеждах. Они не выглядели бандитами, но в их движениях читалась готовность к действиям, если кто-то создаст проблемы. Однако, на Конан они едва бросили взгляд, едва ли заподозрив что-то неладное. Она выглядела так, будто сюда пришла не в первый раз. Переступив порог, она сразу же ощутила изменение атмосферы. Здесь пахло дорогими благовониями, спиртными напитками и тонким ароматом бумажных банкнот, которые меняли владельцев каждые несколько секунд. Воздух был пропитан азартом, нервным возбуждением и ощущением скрытой опасности. Всё здесь, от приглушённого света до мягкой музыки, играющей на фоне, подталкивало людей терять контроль, совершать ошибки, вкладывать больше, чем они могли позволить.
Конан медленно прошла по центральному залу, скользя взглядом по игровым столам. Здесь собрались люди самых разных сословий: богачи в элегантных кимоно, торговцы с тяжёлыми кошельками, жулики, надеющиеся выиграть нечестным способом, и отчаянные игроки, которым нечего было терять. Некоторые были сосредоточены на игре, другие нервно вертели фишки в руках, а кто-то в углу яростно спорил с крупье, не веря в собственное поражение.
Женщина двигалась без спешки, оценивая заведение. На верхних этажах находились закрытые комнаты, места для тех, кто не хотел, чтобы их видели за игрой. Именно там, скорее всего, крутились большие деньги и важные люди. Но пока ей не стоило привлекать к себе слишком много внимания. Бар находился в левой части зала, отделённый от основного пространства тонкими деревянными перегородками. Конан подошла к нему, опираясь локтем на стойку. Бармен был высоким мужчиной в чёрном одеянии, с гладко зачёсанными волосами, не спеша протирал бокалы, внимательно наблюдая за залом. Он не был простым слугой, скорее всего, знал здесь всех завсегдатаев и все их секреты.
Конан не торопилась, когда усаживалась за стойку, её движения были плавными, естественными. Её золотистые волосы мягко рассыпались по плечам, взгляд скользнул по рядам бутылок, стоящих на полках за барменом. Она не была здесь впервые, но сегодня играла новую роль. В таком месте не стоило заказывать что-то слишком простое или слишком сложное. Нужно было что-то, что соответствовало её нынешнему образу.
Куноичи, опершись локтем о стойку, небрежно произнесла:
— Нальёшь мне "Танец огня"?
Бармен приподнял бровь, но не задал вопросов. Этот напиток был не самым популярным, но среди ценителей крепкого алкоголя его уважали. Смесь выдержанного рома, персикового ликёра и специй придавали ему мягкость и одновременно жгучий, согревающий вкус.
— Неплохой выбор.
Сказал бармен, доставая бутылку. Конан наблюдала, как он ловко наполнял стакан, и легонько постучала пальцами по стойке, словно под музыку. Когда напиток оказался перед ней, она на мгновение поднесла его к губам, ощущая тонкий аромат специй, прежде чем сделать первый глоток. Тёплая горечь растеклась по её горлу, оставляя лёгкое, почти медовое послевкусие.
Женщина поставила стакан обратно, не спеша продолжать.
Она делала вид, что просто наблюдает за игрой, но на самом деле анализировалаВсевидящее Око Кагурыchakra(2) обстановку. Где находятся охранники? Может кто-то представлять реальную опасность? Кто смотрит за ставками? Есть ли кто-то, кто ведёт себя слишком осторожно, избегает чужих взглядов? Первый шаг сделан. Она внутри. Теперь оставалось только выяснить, кто из присутствующих может дать ей нужную информацию?
Конан медленно повернулась к бармену, слегка наклонив голову, позволяя золотистым прядям упасть на плечо. Она выглядела расслабленной, но её взгляд был внимательным, оценивающим. Женщина не спешила, давая понять, что не просто ищет случайного собеседника. Она провела пальцами по краю стакана, а затем заговорила.
Её голос был мягким, размеренным:
— Азартные игры странная штука. Люди охотно ставят всё, что имеют, даже не зная, чем это закончится.
Она сделала небольшую паузу, позволяя словам осесть, а затем слегка склонилась вперёд, будто доверяя бармену что-то незначительное:
— Я ищу тех, кто умеет делать ставки не только за игровыми столами. Тех, кто понимает, как работает этот город. Кто может… помочь с определёнными вещами и вопросами.
Она сделала еще один глоток, даже не ощущая вкуса напитка, лишь поддерживая иллюзию обычного разговора.
— Уверена, у тебя есть уши везде. Может, подскажешь, к кому мне стоит обратиться?
Её голос был ровным, уверенным, но в нём читалась нотка намёка. Она сделала вид, что вновь отвлеклась на напиток, но на самом деле внимательно наблюдала за реакцией собеседника.
Конан, держа заказ крепко прижатым к себе, подошла к массивным деревянным воротам Игорного дома "Кубик льда". Двое охранников, одетых в строгие чёрные костюмы, стояли по обе стороны от входа, внимательно осматривая каждого посетителя. Один из них шагнул вперёд, слегка приподняв бровь.
— Чего надо?
Коротко бросил он. Конан спокойно протянула свёрток, сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Я по поручению Лулу Бэл. Она просила передать это.
Мужчина внимательно посмотрел на неё, затем на свёрток. После короткого обмена взглядами с напарником он кивнул и взял посылку.
— Жди здесь.
Охранник скрылся за дверью, оставив Конан под пристальным наблюдением второго. Несколько минут ожидания прошли в полной тишине, если не считать гулких звуков музыки и разговоров, доносящихся изнутри. Наконец, первый охранник вернулся со свертком полных денег.
— Вот плата. Всё честно.
Конан кивнула, принимая свёрток, и развернулась, чтобы уйти. Её шаги были уверенными, но лёгкими, а глаза сосредоточенными. Она направилась обратно к магазину Лулу, не спеша, но постоянно оценивая обстановку вокруг. Район, окружающий Игорный дом, действительно излучал опасность. Сумерки сделали улицы ещё более зловещими, и Конан не могла не заметить, как в тенях мелькают чужие фигуры.
Спустя пару минут пути она ощутила нарастающее напряжение. Её шаги замедлились, а рука инстинктивно скользнула к складке плаща. Она остановилась на перекрёстке, заметив, как из боковых улочек начали выходить несколько человек. Их было пятеро, каждый из них выглядел по-своему угрожающе: кто-то с массивной дубинкой, кто-то с ножом в руке. Один из них так вовсе излучал наглую ухмылкой на лице.
— Гуляешь тут одна, красавица?
Произнёс один из них, начиная обступать её.
— Как на счёт составить нам компанию, а?
Последние слова были произнесены с мерзкой ухмылкой. Конан оставалась на месте, её лицо не выражало ничего, кроме ледяного спокойствия.
— Думаю, вы совершаете ошибку.
Тихо сказала она, скользнув взглядом по каждому из них.
— Уходите, пока ещё можете.
Её предупреждение вызвало лишь смех. Один из них шагнул ближе, вытягивая руку, чтобы схватить её за плечо. Конан моментально перехватила его запястье, её хватка была железнойКонтроль Чакрыchakra(10) . Прежде чем он успел что-то сказать, она резко повернула его руку, заставив кости треснуть с громким хрустом. Мужчина взвыл от боли, падая на колени.
— Я предупреждала.
Остальные, кажется, восприняли её действия как вызов. Двое кинулись на неё одновременно, но Конан отреагировала молниеносно. Она уклонилась от удара дубинки, одновременно врезав локтем в горло нападающего, выбивая из него воздух. Второго она встретила коленом в живот, после чего, схватив его за шею, бросила через плечо. Мужчина ударился о землю, корчась от боли.
— Не подходите к суке по одному!
Закричал лидер группы, вытаскивая из-за пояса нож.
— Завалю нахер!
Трое оставшихся окружили Конан, но это не смутило её. Один попытался ударить её ножом, но она блокировала его запястье и ударила пальцами в нервное окончание на его руке, заставив его выронить оружие. Затем она ударила его ногой в коленоКонтроль Чакрыchakra(10) , выворачивая сустав, и бросила тело на землю. Следующий атакующий попытался нанести удар дубинкой, но Конан увернулась, схватив его за руку, и с силой врезала локтем по суставуКонтроль Чакры
chakra(10) . Дубинка выпала из его руки, а он сам вскрикнул от боли, прежде чем Конан швырнула его в стену.
Оставшийся бандит, видя, что его товарищи валяются на земле, сделал шаг назад, но потом, с криком отчаяния, рванул на неё. Конан встретила его быстрым движением: она уклонилась от его удара, схватила его за воротник и нанесла точный удар в животКонтроль Чакрыchakra(10) . Затем она развернула его тело, поставив его на колени, и выбила оружие из его руки.
Когда последний из них упал, Конан осмотрелась. Все пятеро корчились от боли на земле, но были живы. Её лицо оставалось холодным, а дыхание ровным. Она опустила взгляд на тех, кто пытался напасть на неё, и иронично вздохнула.
— Лулу была права. Это место действительно злачное.
Она поправила свой плащ, убедившись, что деньги на месте, и спокойно продолжила путь обратно к магазинуШуншинchakra(25) , словно ничего и не произошло.
Так вот он какой, плотный тактильный контакт? P.s. Не могу не обсосать момент первой встречи этих двух заблудших душ в сортире от лица Нормы. Крч, терпите флешбеки трехмесячной давности.
- Да ладно тебе, начальник, ты чего такой серьезный? Расслабься. Жизнь бьет ключом: люди писают, какают, пукают… Это женский туалет. В самом-то деле, что такого глобального здесь может происходить? Иди себе с богом и ни о чем не беспокойся, - слова из уст Нормы отзвучали тем же текучим говором, что и прежде. Она рассчитывала замять дело и спровадить стража правопорядка до того, как герои-любовники придут в себя. Во множественном числе, да. В летальный исход одного из них девушка почему-то не верила, хоть и в глубине души была бы только «за».
«Уж тогда точно засуетились бы все», - с издевкой над комичностью ситуации подумалось ей и неспроста, ведь мысль в итоге окажется пророческой.
Пока Норма пыталась прийти к какому-либо соглашению с человеком по ту сторону двери, Махито выбрался из-под завалов и начал дебоширить. В ход вступила импровизация, больше походившая на жесточайший бред горячечного больного, чем на запасной вариант.
- Гражданин начальник, как Вас там зовут? Вы правда хотите заглянуть внутрь? Может стоит поговорить об этом с Вашим руководством? Я оскорблена подобным недоверием. Вот Вы всё же расскажите мне… Как много происшествий здесь случалось? Кто-то мыло обронил, поскользнулся? Каков максимум? Ой, а на улице, наверное, дождь идет. Ливень. Громыхает знатно. К тому же и я, и Вы… Мы оба прекрасно знаем, по какой такой причине, кроме как справить нужду, сюда приходят. Может не будем людям мешать делать свои дела и лучше спустимся вниз? Мы хорошо проведем время, обещаю, - Норма в буквальном смысле слова заваливала охранника абсурдными вопросами и предложениями, чтобы удерживать его внимание на себе. Помогло? Нет. По выражению лица мужчины отчетливо читалось недовольство: никакого проливного дождя на улице не было и в помине. В правдивость изложенной версии событий поверил бы только болван или корыстный. О порочной стороне этого места он, естественно, знал. Это как раз и была та самая капля правды, которую Норма размешала в бочке лжи и недомолвок. Подумаешь, порча имущества. Почему бы ему не закрыть глаза на эту маленькую шалость? Люди-то вроде не бедные приходят - отблагодарят потом. Стала бы она распинаться перед ним, не рассчитывая на щедрые чаевые? У всех свои пороки. Её - жадность или же сребролюбие. Хотя и от золота она не отказалась бы.
***
Разнозвучие хруста костей и глухих ударов за дверью сменилось шарканьем босых ног по полу. Кто-то приблизился со спины, вынудив Норму инстинктивно податься вперед. Рослая фигура, очевидно мужская, нависла над её угловатыми плечами во единое мгновение ока. Неопровержимое доказательство половой принадлежности Махито упиралось ей в поясницу.
«Да ну? Серьезно? Убежать ещё не поздно?»
Похоже эксгибиционизм доставлял этому типу извращенное удовольствие. Ну это на 100 рие минимум. Норма дешевка, да.
Едва уловимая теплота человеческого дыхания обдала зеленоволосую макушку и длинные седые пряди волос, ей не принадлежавшие, частично перекрыли обзор. Они маячили над глазами подобием бельма, из-за чего девушка машинально отмахнула их в сторону, особо не заботясь о резкости движений.
«Ну хоть корнишон свой отодвинул, когда голову в дверной проем просовывал», - подметила Норма, однако нервно-взвинченный тон разговора не позволял ей расслабиться окончательно.
Эм, Махито? Махито повел себя довольно неожиданно и к тому же агрессивно. Он дернул зеленовласку за руку и захлопнул дверь перед любопытным носом стражника. О, это всякого взбесило бы. Стражник заговорил о подкреплении.
Разворот на 180 градусов открыл взору изумрудных глаз Нормы лужу крови и труп его спутницы. Он валялся в углу покореженным манекеном без головы. Недостающая запчасть напоминала кем-то выблеванный обед. Что ж, иллюстрация к фразе «втоптать в землю» выглядела потрясно. Браво мастеру. После её просмотра ошеломительный эффект наступал сразу и во всех смыслах слова. Была «сестричка» - нет «сестрички».
Проявление подобного рода жестокости встречалось Норме впервые. Это натолкнуло её на следующего рода мысль:
«Интересный экземпляр для исследования. Нужно будет пригласить его как-нибудь на чай с кексом. Сыночек будет доволен».
Таксидермия являлась страстью Нормана, его отдушиной, спасением от внешнего мира. Все тонкости препарирования мертвой плоти, начиная с подготовки туши и заканчивая финальной отделкой, были ему известны. Его творения совершенны, неподвластны старению и болезням - образы, замороженные во времени. В общем, упуская сию минутку пафоса и пускания пыли в глаза несведущим, хотелось бы плавно подвести к тому, что Норма очень гордится своим сыном и его маленькими большими свершениями.
Человеческое тело - расходный материал. Из этого фрика получится отличная… вешалка для шляп. Почему бы и нет?
- Эй, австралопитек несчастный, ты что здесь устроил? Ей-богу, ходячее оскорбление для «человека разумного» в конечной точке эволюции. Ну разве можно вот так вот шарпать людей за руки? Тебе бы манерам поучиться. Как насчет чашечки чая завтра вечером? - в своей зычной манере выругалась девушка, переходя на сглаживающую углы любезность. Разговор двух е*анутых, да.
Норма хотела ещё что-то сказать, однако мужчина уже всем телом навалился на оконную раму и, задребезжавшее от удара стекло, осыпалось осколками сотни остроугольных звезд, тем самым ошарашив её третий раз за ночь. Этот момент ярким пятном отпечатался на задворках памяти, как и рука, вцепившаяся в израненное запястье подобием мертвой хватки. С*кин сын. Он потянул её за собой.
«Твою мать… Да он же на бомжа похож… Какие деньги?» - озарение настигло Норму уже за стенами игорного дома в момент падения. И тем невыносимее для неё было украдкой перехватить налитый тихим бешенством взгляд этого никчемного человека. Желтые звериные радужки поблескивали, от чего возникло непреодолимое желание сиюминутно выдрать их вместе с глазными яблоками. Если бы не вынужденная мера сгруппироваться, то она бы так и поступила.
Ход времени замедлился, растянулся подобно жвачке, утратившей вкус сладости минутой ранее, из-за чего половина слов костерившего им вслед стражника осталась без внимания. Ей не заплатят, эх.
***
(Улочка возле игорного дома).
Вскоре глухой удар оземь выбил воздух из лёгких, отчего острая боль единым импульсом прошила позвоночник, волной разлилась по хрупкому женскому телу, осела слабо различимой ватностью в ногах и шумом в ушах.
Норма никогда прежде не выпадала из окон, посему не знала каково это. Теперь будет с чем сравнить.
В целом, приземление можно считать вполне удачным, если не сетовать на неприятный запах и твердость подложки (Махито). Он там жив вообще?
Пригвозжденная к мусорным бакам вонь распада органики давно вытеснила первозданную свежесть воздуха: сероводород и диметилсульфид ощущались даже в ночное время суток. Проще говоря, перло знатно… Чем-то вроде тухлых яиц. Махито обосрался? И посчастливилось же им упасть в проулке в столь «злачном» месте.
«Руководство игорного дома не особо печется о своевременном вывозе этого добра. Видать складируют, чтобы травить оконных беглецов без трусов. Как раз наш случай», - саркастически подумала зеленоволосая и рассмеялась собственной шутке, от чего под ребрами тут же защемило. Плоско, тупо, ну и что с того? Никто и не говорил об отменном чувстве юмора.
В свете уличного фонаря беззвучно роились плодовые мушки, за мусорными контейнерами шуршали обёртками из-под еды крысы, экскременты и стекольная крошка устилали землю, а Норма... Норма всё ещё раздумывала о смраде и дальнейшей судьбе этого е*ливого незнакомца.
В отличии от Махито, девушка не могла похвастаться завидной физической прочностью тела. Этот двухметровый глыбообразный массив сотрет её с лица Земли к праотцам, если того захочет. Здесь нужно действовать хитростью, ведь он помимо того, что бестактен и агрессивен, так ещё и первобытно туп.
Норма осознавала непрочную зыбкость своего положения: медлить и ничего не делать вовсе было слишком опасно. Одним ловким движением руки она приспустила бинт, прикрывающий на её запястье порезы недельной давности, и тут же вооружилась роговидно изогнутым осколком стекла. Тот показался ей довольно острым. Посмотрим, каков в деле.
- Побеседуем, братец? - приставив острие к яремной вене на шее незнакомца произносит Норма. Она может избавить его от телесных мук здесь и сейчас. Ядовитой издевкой сочатся следующие слова:
- Во сколько человеческих бумажек ты оцениваешь собственную жизнь? - левая рука взмывает вверх в примитивном жесте трех пальцев: большой потирает указательный и средний. Правая рука остается держать осколок стекла прижатым к шее Махито.
Бу. Испугался? Не бойся, я друг.
пиздос, чо творится
Выверенными движениями стражник держал свои ноги для исходящей стойки, которая может понадобится в закрытом пространстве. В этом месте всегда стоит ждать опасности, даже от пьяных и, казалось бы, безобидных личностей. Их главный, синевласый мужчина, строго относился к безопасности этого места и проводил собственные тренировки на подобные случаи.
Какой-то гость вышел из соседней кабинки, быстро заправляя одежду в расстегнутые брюки. Недовольно тцокнув, стражник чуть отклоняя голову сказал тому что-то вслед. Видимо, говорил он тихо ведь звуки были схожи с шипением от рации. Нестихаемый шум начинал раздражать блюстителя закона, готовившегося ворваться прямо туда - к нарушителю. Однако еле открытая дверь, из которой словно украдкой смотрело два зелёных фонарика, что в этом неопрятном месте смотрели крайне искусно, завлекли его внимание. Однако девица его не интересовала. Здешние стражники словно евнухи были непорочные перед тремя табу: алкоголь, женщины и деньги. По скорчившемуся лицу была читаема одна эмоция - презрение. Презрение ко всем здешним посетителям, что так или иначе охватывали данное место, -Не мешайся. -Прозвучал грубый тон того, уже оборачиваемого на шум. Стенка задрожала, он отчётливо слышал как что-то ломалось. То ли кости, то ли интерьер пострадал в этот раз. Нарастающая точка кипения подходила к пику, играться на нервах тех, кто мог лишить жизни одним движением уж слишком рисковая идея.
-Какого... -Сорвалось с уст того, кто более внимательно обратил своё внимание на происходящее за перекрытой дверью. Виновник сего инцидента вывалился к ни в чём не бывало. Странного цвета глаза, неопрятный вид, кровь на стопах и теле, вполне безумный взгляд наряду с голым торсом и тем, что ниже. Взгляд скользил по этому безобразию с толикой негодования. По горлу прошёлся ком, с тяжестью проходящий по горлу от нелицеприятной картины. В дверях уже появились другие охранники, остановившиеся для проверки ситуации, -Ты ещё спрашиваешь? Вы оба расскажите мне что случилось. -Желваки проявлялись на лике мужчины, старавшегося следить за парочкой. Похоже, Норма сама себя загнала в ту ситуацию, где легче всего было бы убежать.
Однако уже было поздно, сейчас один из выходов, самый главный если быть точнее, был перекрыт. В воздухе витал запах свинца, что быстро распространялся и вбивался в ноздри. Кровь струйкой стремилась выйти из своего барьера, начиная вытекать в коридор. Подняв стопу для осмотра багровой жидкости, самурай не заметил как зеленовласая девица влетела в стенки кабинки, а вслед за ней закрученный мужчина. Охрана, замявшаяся на доли секунд сама дала им время. И лишь опосля перешла к действиям, -А ну стоять, ублюдки! -Вместе с треском окна была выломана дверь. В небольшом проёме показалась зелёная макушка, видно также не ожидавшая непредсказуемых действий со стороны Махито. Вид был ужасающим. Ещё больше пятен крови, бренное тело, торчавшие из стены зубы и выступавшая деформация на голове жертвы, -За ними! Кто там на входе, пошли нескольких к проулку за сортиром, здесь нарушители! -Уже говорил в рацию стоявший по ту сторону от парочки мужчина, стараясь придумать как выбраться из этой ситуации. Подхватив ближе к себе катану, он вместо обхода начал пролазить в этот проём, предварительно выбив торчащие осколки наружу.
Ситуация была критической. Убийство, произошедшее здесь не пройдёт бесследно. Хоть и местная система на подобии полиции была проплачена, излишние проблемы доставят много головной боли. Потому что Махито, что Норма стали главной целью для них во всём Танзаку. Их лица хорошо залегли в память присутствующих и просто так их не упустят. Со входа в здание и с периметра удалилось несколько человек, уже направлявшихся к указанному месту. Погоня началась.
Нечестно. Махито это не нравилось. Её притворная смерть была не просто ложью - это было предательством игры, где он должен быть главным. Игрушки ведь не могут отвечать. Только он решает, как играть. Это правило, его правило. Неправильно, если кто-то другой нарушает эту гармонию. Это неправильно. Неправильно... НЕПРАВИЛЬНО!
И он поспешит это исправить, никаких сомнений. Полные детского задора глаза рослого мужчины потухли. Гетерохромный цвет его глаз погрузился в грязную желтизнуПечать клана Тенпин() . Цвет справедливости. Махито поднялся со скользкого пола, покрытого кровью и другими жидкостями, принадлежащими «посетителям» этой кабинки. Его босые ноги с трудом удерживали равновесие на липкой плитке, а голень саднила от недавнего удара. Но боль его не останавливала. Ничто не мешало его длинным бледным пальцам ухватить прядь волос, принадлежавших некогда любовнице. Намертво сжав плотную прядь в кулак, Махито несколько раз прокрутил кисть, намотав волосы на кулак ещё плотнее.
По ее бёдрам текла кровь, ноги подкашивались, а переломанная рука тряпкой безвольно обвисла.
Он наигрался.
Ее череп разлетелся на сотни осколков. И если бы не чехол в виде кожи кажется пострадали бы все присутствующие. А так мешок, рвущийся от острых краев костей сдержал этот "взрыв". Стена же оказалось крепче нежели обычно и только чуть разошлась лучами-трещинами из места удара. Обидно только, что испачкал ее. Виноват.
Предчувствие природной чакры нарисовало несколько человек за дверью.. а спустя пару мгновений интуиция претворилась истиной.
Махито уже развернул босую ступню в сторону двери, за которой и послышался раздраженный голос блюстителя здешнего порядка. Всё таки законы здесь были свои, да и те нарушались если не перечили потоку денег или тем более ему потворствовали. Разноцветные зенки Тенпина столкнулись с силуэтом в дверях, с его спиной... Не понять - мальчик или девочка. Наверное у человека ине должно возникать вопросов о принадлежности к полу людей находящихся в женском туалете.
Он четко расслышал слова охраны, а после и высокий голосок "девицы" в дверях. Почти вприпрыжку Махито в пару шагов настиг зеленовласку. Хотя первый шаг дался непросто, ведь его нога отъехала куда-то в сторону, рисуя на плитке бордовым мазком прямую линию. Однако усилиями лап, а точнее рук, которые сейчас и правда больше напоминали лапы зверя - он смог удержать равновесие, аккуратно упираясь кончиками пальцев в плитку, окрашивая ногтевые пластины во всё тот же цвет крови. Нависнув над просящим миниатюрным тельцем, почти полностью прильнув к нему, Махито также высунул лицо в тонкую щель. Его длинные копны серых волос упали на лицо незнакомки. И стоит ли говорить, что еще с момента, когда тот под действием силы притяжения обрушился на кабинку- его приспущенные, ввиду ясных причин, штаны из ряда потрёпанных и подранных перешли в разряд отсутствующих вовсе. Ну разве что верхняя треть левой голени да колено всё еще были прикрыты обрывком ненадёжной ткани. Белья Махито не носил.
- А что? - коротко и задорно слетело с уст Тенпина. В его тоне не было недовольства или злого умысла. Однако его он видел в глазах стражи. Взгляд Махито заметался - с коридора, открывшегося чрез щель двери, на дверную ручку, стены, зеленую макушку... нежного вида кисти. Одна что упиралась в стену, а другая же чуть надавливала на ту самую дверную ручку. На миг он даже "исчез" отсюда, а по "возвращению"
Вся её выверенная и методичная ложь вмиг разобьется о безрассудство Тенпина
Его клыкастая улыбка выдавала в нём непредсказуемость. А взгляд следовал ей, говоря о том, что и сам седовласый не знает, что произойдет в следующий момент.
Салки - довольно простая игра, даже наверное банальная, скучная. Если не сделать её веселой самому. Махито схватил зеленовласую-выручалку за шиворот одежды и затащил обратно внутрь туалета, хлопая дверьми перед носом охраны. Закручиваясь вихрем, [болтая гениталиями между ног], он швырнул её к стене.
Нет, не той, что сейчас омыта кровяными сгустками и частями зубов вплетенных в бетон стен. Благо есть еще 3 варианта в этом помещении и благодаря богатству оного - туалеты снаряжены окнами, что глядели на улицу. Ну правда скорее в какой-то тёмный переулок. Он подхватил её аккурат перед ударом о стену. А после охватил миниатюрную ладонь "девицы" и отправил его через окно вслед за своим бренным телом, что собирало в себя осколки стекла и щепок после. Махито выбросился из окна используя для прорыва собственное, полностью нагое, тело, а из большой симпатии и благодарности к его "спасительнице" он утащил её за собой наружу. Зелёные волосы мелькнули в осколках стекла, когда Махито, не заботясь о порезах и ранах, первым вылетел наружу, держа её за руку. Вместе они упали в темный переулок, где Тенпин стал чем-то вроде смягчающего батута, абсолютно нагого батута…
Норман, неделей ранее
Он растопыривает израненные заусенцами пальцы: бледная розовость ногтевой пластины отделяется от отросшего края миллиметровой бороздкой грязи. Юноша хмыкает. Собственная запущенность не волновала его ни тогда, ни сейчас.
Эта подлая сущность всегда держит руку на пульсе, но в этот раз всё будет иначе. Он на шаг впереди. Норман знает, что бы она сейчас сказала. Как может, как смеет этот малец… Довольно. Он это сделает и она, сонная от дерьма, которым накачано их общее тело, не сможет ему помешать.
Его запястья настолько узкие, что можно обхватить большим и указательным пальцами. Их кожа достаточно тонкая, чтобы наблюдать в себе связующую нить. Мгновение и голубые глазу речушки вен растекаются алой юшкой, на вдохе ржавым металом вторгаются в трепещущие ноздри, ошалелые от собственной смелости дрожащих рук. Давай же, до последней капли, ведь кровные узы сильны. Мамочка, наверное, рассердится. Впрочем, это уже неважно. Пять литров прольются вишневым соком по линии жизни и всё будет конечно. Дальше - темнота. Она смыкается вокруг его оболочки, изгибаясь дугой и изнывая в узком разломе разума.
Игорный дом «Кубик льда», настоящее время
За игрорным столом сидят четверо мужчин. Все как один мерзкие, чопорные, отутюженные в одеждах и прилизанные в волосах. По всей видимости, пришли они совсем недавно. Их руки всё ещё расслаблены, но на лицах уже начинает проступать азарт. Крупье разносит фишки. Стол обступают наблюдатели. Кубики льда звонко ударяются о ровные стенки бокалов с толстым дном. Льется медового цвета жидкость. Одна бутылка сменяет вторую. Кто-то решает закурить. К потолку сизыми лентами тянется дым. Мужчина кашляет, извиняется. Золотой корпус зажигалки тонет в кармане его пиджака. Запах алкоголя, табака и сытости вытесняют свежий воздух. Разум мутится. Игра начинается.
Большая стрелка настенных часов совершает полный оборот по своей оси дважды. Люди в зале прибавляются и убывают практически равномерно. Из прежней компании за столом остается сидеть только мужчина с зажигалкой. На третьем часу приятного времяпрепровождения, содержание алкоголя в его крови порядком возрастает. Тучное тело откидывается на спинку стула, машинально ослабляет удавку на шее, расстегивает несколько верхних пуговиц накрахмаленной рубашки, взъерошивает волосы, убеленные сединами на висках, - одним словом, теряет чопорный вид. Не помогает. Налитый свинцом мозг по-прежнему не может сосредоточиться, от чего рука, уже не такая легкая и маневренная, продолжает пускать крупные деньги по ветру. Он хлестко бьет себя по тыльной стороне ладони - наказывает за просчет исполнителя. Чертов начальничек и тут ни при чем, выделился.
- Она… Она виновата, - тычет пальцем на покрасневшую правую и улыбается собственной глупости. Слишком пьян, чтобы мыслить здраво.
Наметанный на аферу глаз давно заприметил лёгкую наживу в его лице. Стоит только встать из-за стола и падальщики налетят, чтобы обобрать до нитки оставшееся, обглодать до белых косточек его тучную тушу. Одичалые, голодные, по-настоящему бедные - станут чуточку счастливее.
Бедолага сглатывает слюну и просит бармена подлить ещё пойла, дабы смазать пересохшее от волнения горло. Выпивает содержимое бокала залпом, ощущая нутром его горечь. Думает, что это поможет набраться смелости, чтобы все нипочем и даже море по колено. Звуковой фон гудит беспокойством, когда он ставит на кон всё и остается ни с чем. Тело бросает то в жар, то в холод. Страх смешивается с потом и от него начинает разить ни чем иным, как нищетой. Другие, кажется, тоже замечают - «эта вонь» исходит он него. Раздается смешок. Глаза мужчины неестественно бегают по столу, ведь загребущие руки сыграли против него. Он на взводе: дышит тяжело, как запаленная лошадь после скачек. Его бледные уши краснеют, а вместе с ними и всё лицо наливается предательским пунцом.
- Чёрт, чёрт, чёрт. Трижды, мать его, чёрт! - ударяет кулаком по столу, перемежая речь забористой бранью. Всё вышло из под контроля, но когда? Он встает и направляется к выходу, чтобы из одной ловушки тут же оказаться в другой.
Норма
Стервятница уже наготове. Азарт подхлестывает воровать, от чего язвящая алость пухлых губ предвкушающе подрагивает. Её движения выверены и доведены до автоматизма: задеть пьяницу плечом, уронить на пол шифоновый шарфик, в мнимом удивлении округлить глаза и, под тихую дробь каблуков о каменный пол, увести в укромное место. Дальше дело за малым - соблазнить. Пара непрозрачных намеков и они все, как один сходятся во мнении, что это судьба. Судьба, как же. Влекомые плотским желанием, джентельмены становятся по-настоящему щедры. О, им приходится. Норма без зазрения совести шарит по карманах, умыкает последнюю зеленую купюру из бумажника, выгребает всё до копейки, завалившейся под подкладку пиджака, пока пьяное тело пытается совладать с собственной ширинкой и ремнем в штанах. Её время стоит дорого: его мало и вместе с тем достаточно, чтобы улизнуть в закат под нелепым предлогом.
В свои тридцать семь Норма ощущает себя девятнадцатилетней - именно столько сейчас её мальчику. Они с сыном так похожи: тот же овал лица и нос, те же глаза и волосы цвета морской волны с легкими завитками на концах. Она каждый раз убеждает себя, что исключительно ради блага Нормана приходит сюда, кокетничает и лебезит.
Этим вечером на ней в меру чистая одежда, впитавшая в волокна запах косметики, цветочных духов и человеческих пороков, - однотонное платье с закрытым декольте. По-юношески широкие плечи и плоские груди не иначе, как заточены в темницу из зеленого ситца. Он ниспадает длинным подолом, скрывая нелепую кривизну тощих ног и узкость бёдер. И всё же, выглядит несколько несуразно, как будто мерки с чужого плеча сняли.
Толчок, десять минут спустя
Дверца отворяется, хлестко ударяясь о стену и оставляя на белой штукатурке грязную полосу. Запах нечистот бьет в нос наотмашь и точно попадает в цель - обонятельный нокаут. Звуки животного желания доносятся в нескольких шагах от вошедших, от чего медоточивая улыбка на обрюзгшем лице нового знакомца становится ещё шире. Он, с упрямством пьяного, увлекает Норму за собой, на что та хмыкает, но поддается. И как не противны им чужая страсть и нега? Этой ночью всё упирается в деньги. С завидной покорностью девушка позволяет устам-пиявкам сомкнуться на её шее. Его поцелуи липкие и мерзкие, но иллюзия порядка слишком хрупка: пока он делает свое дело, она делает свое. Зажигалка уже у неё, остается только бумажник.
«Где же? Где же? Где же ты спрятал его?» - Она рыщет, но не может найти. Подобные телодвижения кажутся мужчине странными и он перекладывает деньги во внутренний карман пиджака. Норма провожает его руку взглядом и оба натянуто улыбаются, отчетливо понимая преследуемые цели друг друга.
- Ты ещё ничего не сделала, детка, - напоминает он и тянется к металлической пряжке, удерживающей штаны под пивным пузом.
«Вот же слизняк», - Норма недовольно хмыкает и закрывает глаза.
Прокуренные пальцы касаются бархата щеки, опускаются ниже, заставляя девушку попятиться и прижаться спиной к стенке кабинки, где во всю сношают друг друга такие же недальновидные. Она становится невольным свидетелем того, как первый нарекает вторую сестричкой. Чушь какая... Е*утся, даже имени не спросив. Ей хочется напасть, обвинить кого-то, чтобы стало до тошноты паршиво и гадко.
Судя по звукам, молоденький повеса всецело очарован затылком так называемой «сестрички» - ритмичными действиями вверх-вниз, кои в тот момент совершает её голова или какая-либо иная часть тела. Она ухмыляется, понимая, что её предположения верны. Плашка цензуры и пыхтение над собственным ухом возвращают Норму в реальность обоссаного туалета и никудышних свершений тучного тела над худощавым. Возможно, следовало отобрать у него бумажник силой?
Тем временем, мышиная возня в соседней кабинке набирает обороты.
- Милые бранятся - только тешатся, - тихим шепотом комментирует происходящее Норма, мысленно добавляя «авось передушат друг друга, как гиены за кусок падали».
Она представляет, как напрягается девичье тело, как хрустят её косточки под воздействием грубой мужской силы, и, наконец, как застывают бледные черты губ, сделав свой последний выдох, как теряют исходные краски радужек по-рыбьи уставившиеся глаза, как взмывает вверх неприкаянная душа, как парит и плутает в вязком киселе чужого участившегося дыхания. Присущее ему зло торжествует. Наконец-то эта с*ка заткнулась. В действительности же, «эта с*ка» продолжает кричать и барахтаться ещё минут десять, прежде чем с грохотом мешка с картошкой не ударяется о перемычку и сползает по стенке на пол. Холодная расправа и предсмертное забытье, да уж.
- Мне не нужны проблемы. Давай в другой раз, - мужчина щелкает пальцами перед лицом поплывшей от собственных фантазий Нормы, лупоглазо смотрит неё. Денег наверное хочет? Он бросает несколько купюр на пол, в спешке подтягивает штаны и удаляется. Она знает, что внутри него уже плещется страх. Это чувство медленно овладевает им, растворяет в себе, как соль и сахар подчиняются воде в стакане, образуя мутный раствор. За собственную жизнь печется, надо же. А она? Стоит ли ей бояться психа?
Норман
Норман по-прежнему в своей комнате. По крайней мере, это место - точная её копия. Он лежит на диване: покорный и услужливый, сжатый в комок, как эмбрион в утробе матери. Его раны саднят. Ничего не получилось?
Ему снится сон, в котором мужчина убивает женщину, а он трусливо наблюдает в стороне. Почему он не бросается ей на помощь? Не может? Не может сделать ровным счетом ничего? Как всегда слаб, как всегда болен. Маленький мальчик в теле взрослого. О, как же жадно чавкает матушка, предвкушая неизбежный распад плоти и этот сладковатый запах гниения, щекочущий ноздри. Кратковременное удовлетворение - всё, что её беспокоит.
Она - раковая клетка в его мозгу, пресловутый бес, восседающий на поникшем плече и болтающий ногами, как пятилетний ребенок. Тихий шепот над его левым ухом, иногда над правым, редко - в обеих сразу. Он больше не ощущает границ своего тела. Оно слилось с диваном, вросло в ковер на полу, распространилось на дощатый пол. В нём уже не тридцать и даже не шестьдесят килограммов - его слишком много. Выбеленные стены, потолок и окно остаются нетронутыми. Стекло всё в разводах. Мама будет ругаться. Он - сплошная бегущая строка «помогите». Никто не слышит. Он врёт. Врёт самому себе. Матушка всегда здесь. Всегда рядом. Она мироточит, как икона в церкви. Она реальна. Как вся та грязь, отравляющая печень, Норма медленно убивает его. Грушевидный резервуар желчного переполнен гноем, но септический шок всё никак не наступает.
Норман и раньше ловил себя на мысли, что незнакомые люди, в большинстве своем мужчины, периодически вели себя как-то странно. Они одаривали его небрежными улыбками, многозначительными взглядами, пытались заговорить, и он терялся, не зная что на это ответить.
- Это какая-то ошибка, - твердил он себе и им, пока лица, преграждавшие ему путь, не начали повторяться. Он их не знал, но они знали Норму. Казалось бы, причем здесь его матушка? Женщина, больная для всех инстанций и знакомых, была несколько лет, как мертва… Они не унимались называть Нормана её именем. Мимолетная тень ужаса на его лице. Разбитая губа. Трусливое бегство. Сущий кошмар, в котором твоё тело больше тебе не принадлежит. Прошлое врезалось в его настоящее и он сложил дважды два.
Однажды он одолжил у соседа лопату и выкопал на заднем дворе яму. Долго-долго стоял над ней, ухмылялся собственным безумным мыслям, мол: «лишь единожды мать хоронят». Так и не смог. Зарывал землю руками, плакал и просил прощения. Она простила. Большое сердце матери для этого и создано, ведь так? Ну, а дальше вы знаете…
Норма
Она поднимает с грязного пола такие же грязные деньги и пересчитывает.
- Пятьдесят рие. Как великодушно, бл*ть, - бросает на ветер нелестный комментарий, прячет скомканные бумажки в лиф и идет в сторону окна.
На подоконнике жестянка из-под консервы, а в ней сигаретные окурки. Плевать. Норма берет один из них и зажимает между зубами. Она чиркает колесиком несколько раз, напрягает гусиную шею и инстинктивно тянется к пламени, чтобы прикурить. Затем, делает пару затяжек, раскаляя сигарету докрасна. Зажигалка скользит во влажной ладони и наотмашь взмывает в воздух. Доля секунды, прежде чем вещица ударится о подоконник корпусом и идеальный глянец будет испорчен. Отличная аналогия, которую можно применить и к человеческому телу. Что первое, что второе - безделушка.
Из кабинки вновь доносится шум женского и мужского голосов.
«Не прикончил таки безделушку, но помял», - отмечает она. Слишком нетерпелив, как и её сын.
В следующий момент ограждение падает. Норма тушит сигарету, поворачивает свою порочную голову в сторону выхода и начинает ждать. Кто же окажется быстрее: потерявший равновесие или блюстители закона? Стук в дверь и фраза извне «что у вас там творится» не заставляют себя долго ждать. Норма видит в этом подвернувшуюся возможность и решает принять участие в параде лицемерия. Зажравшийся с*кин сын дорого заплатит за свое спасение.
- Ой, прошу прощения, господин, - выверенным медоточивым голосом раболепствует Норма, тонкой жердочкой просачиваясь сквозь приоткрытую дверь. Она собирает по сусекам памяти ложку правды, которую придется растворить в бочке лжи так, словно по другому и быть не могло.
- Господииин, мне нужна Ваша помощь... Я упаааала, - она тянет гласные, всем своим видом силясь привлечь внимание. Пьяная или сумасшедшая?
Это место в кратчайшие сроки наполнилось множеством звуков: женский смех, стук бокалов, тихие стоны, стук кубиков о стол, счастливые возгласы, мелькавшая на фоне игра музыкантов. Люди приходили сюда с одной целью - потратить свои средства. И стоит ли говорить какие финансы это приносило владельцу сего заведения? Конечно же нет, это были баснословные цифры. Однако и следить за этим стоило тщательно. В этом месте конечно же присутствовала охрана, которая могла пропустить что-то мимо глаз, но в целом хорошо следила за всем происходящим. Всё-таки, слишком многого они не могли допускать, иначе подобное может им вылиться в неблагоприятные последствия.
-Миямото-доно, охрана ничего не выявила странного. Поступили первые запросы от заказчиков.
-Выполните в лучшем виде. Что там с нашими людьми? Сколько уже мобилизировались здесь?
-Около сорока процентов. Слухи о тайной организации, что выполняет заказы уже распространены. Мы позаботились о людях, никто не прознает куда ведут нити.
-Ясно. Распространите также о деяниях Конохи. Приплетите недавний случай в имении. Что там с Хиракаму?
-Документы на владение землей ещё не получены, но мы уже приставили нескольких шпионов. Они быстро найдут людей, у которых можно получить разрешение.
-Отлично. Свяжись с Котэ, начинайте поставки в тюрьму. Здесь эту дрянь не распространяйте.
-Как скажите, Миямото-доно.
На самом верхнем этаже в дымке сидел синевласый мужчина средних лет с щетиной. В стандартном одеянии - кимоно и двумя катанами наперевес. Он довольно смотрел на своего подчинённого, радуясь новостям. Его влияние постепенно росло, совсем скоро он может остаться в хороших отношениях с местными главами города, предоставляя им все необходимое.
Махито мог услышать чужие шаги, твердо вышагивающие вдоль туалетов. А далее стук, сопровождаемый явным раздражением, -Эй! Что у вас там творится? -За дверями стоял охранник в легкой броне и катаной, рукоять которой он держал в правой руке. Звуки расходящегося удовольствия, переговоры меж собой и прочее - стандартное дело, происходящее здесь. Однако для содержания "хорошего" заведения, а не паба, здесь строго следили за правилами порядка.
Дверь туалетной кабинки издала скрип, когда её внезапно хлопнули ладонью, и начала шататься на своих изношенных петлях. Металлические крепления скрежетали. Атмосфера пропиталась шёпотом, вздохами и смехом, что приглушённо разносились по тесному помещению.
Махито, высокий, если не сказать больше, юноша прижимал к себе девушку. Его движения были неумелыми, её волосы разметались по его нагим плечам, когда они, полуобнявшись, продвигались вдоль стены, не обращая внимания на окружающих. Он был одет лишь в драные штаны, выглядевшие так, словно их сняли с кого-то другого. Голый торс ощущал нежные прикосновения её рук. Сильно ударив спиной о дверь кабинки, Махито выбил её, и они вместе вошли внутрь. Деревянная перегородка сновала взад-вперёд, издавая металлический писк, пока, наконец, не закрылась за ними, скрыв пару от посторонних глаз. Хотя публика для Махито пошла бы лишь на “пользу”.
Одежда быстро исчезала с их тел, оседая на полу, на бачке туалета, на стенах — повсюду, где только могла упасть. Его голый торс снова и снова ощущал её прикосновения. Она касалась его бледной кожи, словно пыталась осязанием разглядеть черты его жилисто-худощавого тела. Махито, повторяя её движения, стал лапать девушку на манер её движений, стараясь уловить и повторить ритм. Несмотря на неумелость, его спутнице это казалось нравилось. Уголки его губ различимо приподнялись в ухмылке. Кабинка казалась слишком тесной для подобных действий, особенно учитывая габариты Тенпина. Стены дрожали от их движений, как будто собирались рухнуть. Каждый вздох, каждый стон заполнял пространство вокруг.
Он чувствовал, как её сердце бьётся под его ладонью, и это возбуждало его куда сильнее обнажённого женского тела, сводя с ума. Её губы находили его шею, плечи, грудь, оставляя поцелуи. Он же был поглощён своим открытием и даже надавил пальцами на её грудную клетку, где под плотью и костями скрывался этот кровяной насос. Их тела переплетались. Девушка закинула голову назад, её длинные волосы волной спустились по спине, и она зажмурила глаза, наслаждаясь каждой секундой. Махито, видя её реакцию, растянулся в улыбке. Ему нравилась эта игра. Отчего-то неясного ему, было приятно.
Руки девушки проскользили по его животу вниз. Эти ощущения были для него в новинку, и он повторил за ней, заставив вырваться из ее груди очередной тяжёлый вздох. Он набрёл на что-то мокрое, мягкое и почти горячее. Это заставило его вытащить руку и разглядеть пальцы, пока девушка, слегка недоумевающе, смотрела на него. Затем он попробовал их на вкус. Девушка, более не желая ждать, впилась в его губы своими, её руки всё так же оставались "внизу".
Махито ответил с тем же напором. Однако с контролем силы у него были проблемы: прижав её к стене, он ударил её затылком о деревянную перегородку кабинки. Она даже прикусила его губу, и темно-алые капли тут же были подхвачены языком, смешавшись со слюной. Дрожь в его пальцах диктовала уложить ладонь на её тонкую шею и сжать. Пока объятия её шеи вписывались в общий процесс, девушка не возражала. Однако давление росло, и под подушечками пальцев Тенпина кожа стала краснеть. Глаза девушки расширились, когда прелюдия с лёгким перекрытием кислорода перешла в серьёзную угрозу для её сознания. Из её груди толчком натужно вырвался кашель прямо в лицо Махито.
- Простии, сестричка, — слетело с его губ, расплывшихся в ухмылке. Искренности, в нормальной ее понимании, в этих словах не было совсем, но этого хватило, чтобы продолжить, замяв инцидент.
Её рука оказалась на плече Тенпина но тут же была подхвачена. Он подвёл её руку к своим губам и провёл языком между пальцами, затем слегка прикусил один из них. Он не хотел отпускать её, сжимая худое предплечье в своей массивной ладони. Она говорила что-то, но Махито мало понимал её слова, витая в собственных фантазиях. Видя, что он не реагирует на её предложения, она подтянула его к себе ещё сильнее и развернулась спиной к парню, прижавшись щекой к стенке. Тенпин всё так же не выпускал её руку из своей и она болезненно изогнулась за спину. Томящаяся в ожидании, девушка вздыхала и постанывала. Махито разглядывал её пальцы, посиневшие от пережатого кровотока.
Она забросила вторую руку назад и начала вслепую стягивать последнее, что было на Тенпине из одежды. Махито прильнул к её бёдрам сильнее. Её рука немела, и она стала шевелить пальцами, проверяя её жизнеспособность. Махито навис над ней, дыша в плечо. Он направил её онемевшую руку к тому, что открылось за стянутыми штанами.
И… Он ожидал большего… даже чуть расстроился оттого, что не получил нарисованного в собственных фантазиях. Её всхлипы были слабыми, ведь Махито привык слышать нечто иное. Настоящая музыка для его ушей прозвучала лишь тогда, когда девушка задергалась под ним, а её голос стал на тон выше. Она начала действительно бояться за свою жизнь. Хруст костей ударил о стенки кабинки. Её предплечье было переломано пополам одним резким усилием его ладони. Это была первая нота его мелодии. Её крик стал вторым аккордом. Она заметалась, пыталась сбежать, но её рука беспомощно обвисла, изогнувшись в неестественном положении. Улыбка на лице Махито теперь казалась безумной, полностью погружённой в наслаждение от своей жестокости.
Девушка задыхалась от боли и страха, её тело металось в попытках освободиться. Махито сжимал её поломанную руку, наслаждаясь её муками. Её крик отразился от стен кабинки, смешавшись с эхом его собственного тяжёлого дыхания.
- Ш-ш-ш, — прошептал он, приближаясь к её уху. Его голос…. Он не был грозный и низкий. Он говорил почти как ребенок, сбиваясь на хихиканье.
Девушка пыталась что-то сказать, но её слова утонули в судорожных всхлипах. Махито не обращал на них внимания. Он склонился к её шее, впиваясь в её кожу зубами, оставляя кровавые следы. Её тело дёрнулось, но сопротивление было тщетным. Он наслаждался каждой секундой, каждым её криком, каждым дёрганием её тела. Последнее лишь усиливало “ощущения” ещё больше.
Девушка изо всех сил пыталась вырваться, но силы покидали её. Её тело, израненное и изнеможённое, стало слабеть под натиском Махито. Она чувствовала, как его руки скользят по её коже, как его дыхание обжигает её, как его жестокость становится всё более невыносимой. Но Махито не останавливался. Он был поглощён своим безумием, своей жаждой боли и страха. Ему нравилось играть с ней, видеть, как она страдает. Её крики становились всё тише, пока не превратились в еле слышные всхлипы.
Именно в этот момент Махито достиг пика. Он чувствовал, как её жизнь медленно ускользает, как её сила угасает.
А когда всё закончилось, он отпустил её безжизненное тело, которое спустилось по стене на грязный пол кабинки. Его улыбка была широкой, однако и она начала угасать.
Он ещё раз оглядел девушку, словно оценивая своё произведение искусства. Хотя нет, он глядел на нее как на сломавшуюся игрушку. Оттого его радость была столь краткой. Тенпин даже “притронулся” к ней босой ногой, дабы убедиться в этом.
- И вот так всегда…! - он буквально “использовал” эмоцию расстройства и обиды из мысленного списка. Однако в пляске эмоций его лицо приняло вновь нейтральный вид.
Махито был слишком увлечен своим рассуждениями, чтобы заметить, как девица чуть шевельнулась. Взгляд девушки стал остекленевшим от боли и ужаса, но в её глазах мелькнула искра решимости. Она резко приподнялась, извернувшись всем телом, и ударила его ногой в голень.Удар был неожиданным и сильным. Махито отшатнулся и схватился за ногу.
- Тссссс…. Ты чег… - не успел пожаловаться парень, как успевшая уже подняться на ноги в полусогнутом состоянии девушка толкнула, что было силы в ее хрупком теле, Махито.
Весь его вес был сосредоточен на непострадавшей ноге, а руки были заняты тем, чтобы потирать болючее место удара. Оттого длинноволосый дылда всем своим весом обрушился на деревянную перегородку, что делила уборные. Послышался громкий хруст ис крежет дерева.
1 | 2 |