Некогда один известный писатель выдал такую фразу – «Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого». Может, где то в ином мире юные охотники на чудовищ послушали бы его слова, и просто плюнули бы на его могилу.
Но люди смертны. И до самой смерти они будут бояться больше всего именно того, чего воистину не может обнять их ничтожно малый разум, ограниченное сознание которого поглощено лишь заботами о том, как бы пережить последующий день.
Мы живём в мире, где ценность человеческой жизни оценивается только в том, насколько он силён, успешен и насколько его вклад в дело будущего Важен.

Но что будет, если всё измениться и лишь животные инстинкты совладают людьми, а всё остальное перестанет иметь какое-либо значение? Что тогда? Тогда Человечество прекратит своё существование, подобно затухающему фонарю в одиноком проулке.

Она пережила смерть. Она видела, как ключ поворачивается в скважине. Она видела, как за окном всё растворяется в мёртвой дымке. Она наблюдала за тем, как её бедные соседи становятся соринками, в глазах мира, становятся пылью в его лёгких. Она могла лишь наблюдать, не способная ни на что ещё. Её ноги раздавлены, а тело ноет от голода и холода. Зима идёт, но в голове скрывается нечто, намного более страшное. Желание. Желание увидеть свет.
Город опустел. Медленно, но верно, она понимала, что теряет рассудок. По какой то причине, не взирая на то, что её глодало желание что-то сожрать, сердце продолжало биться. О, насколько же тщетен тот мир, в котором ей вечно предстоит страдать. Она ведь ещё не знает, что уже умерла
Она не видела себя в зеркале. Смотря на свои руки, она понимала, что с ней что-то происходит. Кожа начала натурально шелушиться и сползать, превращая её в обглоданный труп. Она сидела. Это всё что мешало ей покончить с собой. Попытки разодрать горло выросшими на пристойную длину ногтями – уже не заканчивались даже слезами или стонами, из-за неспособности это сделать. Попытки перегрызть себе вены на руках зубами, близ которых располагались кровоточащие во всю десна – тоже были тщетны.
Она пыталась себя убить любыми способами, используя то, что находилось рядом с ней. Билась головой о пол, но зарабатывала только сотрясение, напарывалась на острые предметы рядом – но ничего не заставляло её сердце остановить свой стук.
Ей иногда казалось, что оно стучит не в груди, нет, но стук раздаётся из под пола. И снова по ночам, она кричала и плакала, пока из почти ослепших глаз не перестали течь слёзы.
Некогда молодая девушка превратилась в то, что было сложно назвать человеком. Волосы, которые некогда поражали своей длиной и красотой, цвета вороного крыла, теперь были разбросаны вокруг, то ли выпали, то ли она сама их вырвала. Как жаль, что она не видела, во что превратились её ноги, размазанные по паркету обломками из второго этажа. Она не знала, что город сошёл с ума, и теперь там только руины и пустые дома.

Никто не знал сколько времени просто с той поры, как умер этот Город-Без-Имени. Никто не знает, какой народ населял его широкие улочки, от которых осталась только разбитая брусчатка, и ветхие поросшие мхом дома. Но даже сегодня ходят по миру слухи и легенды об одном прекрасном особняке напротив старого собора. Старцы говорят, что по ночам слышно оттуда женский плач, а днём видно лишь мрачные тени её Козлоголовых Детёнышей. Многие называли хозяйку того места «Дамой-С-Тысячью-Имён».
Но наслушавшись легенд, один юный мародёр, имя которого забыто было историей, решил, что он окончит жизнь той странной твари, что поселилась в далёком краю, в самом чреве бурлящего ужаса, который охватил город. Он не боялся смерти, не боялся тьмы, которая сгущалась над руинами древней столицы. Поглядывая в небо, юный искатель наживы видел не густой туман, сквозь который не пробивался свет, но лишь чистое небо кристального цвета. Странные представления о мире – ничто, по сравнению с его желанием заработать себе имя и славу.

Он пошел в обитель владычицы тех мест ночью, когда мелкие бесы не тронут его своими крысиными хвостами и жёсткой шерстью. И уже издали приметил величественный дворец, что был больше похож на загородное пристанище некоего барона. Забитые досками окна, и огромная дыра вместо главного входа во внутрь. Он не боялся, но сердце начало биться громче.

И она услышала стук. О, громкий, блаженный. Он так синхронно звучал, на фоне её бушующего сердца, что её радости не было предела. Поднявшись на руках, костистых, поросших травами, культяшки ног начали тереться о пол, издавая при этом по некой причине скрежет. Дыхание её стало ещё громче, а на подобии лица расплылась широкая улыбка. Лицо, от которого наверное остались только гнилая плоть и кости, в темноте нельзя было толком разглядеть, зияло подобно безграничной бездне. Она – воплощение того, что иные назовут извращением. Она, та, что носит имя «Чёрный Козёл с полчищем Младых»! Она божество этого места, заслужила сие звание вечными муками, на которые себя обрекла.

Но малец Который завидел силует во тьме Увидел совершенно иное. Не рой мух, которые озаряли фигуру этого существа, но ореол света вокруг девы, прекраснее которой он не видал в мире. Бледная алебастровая кожа без единой морщины, миловидное лицо, полная грудь, и глубокие чёрные глаза, которые наблюдали за ним. И эта милейшая улыбка, да! Улыбка! Она улыбалась ему! И меч упал на пол, рядом с её ногами, а за ним пал ниц и юноша, не в силах свести глаз с этой вечной красоты!

Она была милосердна. Она была алчна. Жизнь человека – не самое главное, особенно мужчины. Ей нужна была его душа, подобно древним суккубам. И нежный голос нашептал ему на ухо «Отдайся мне», и молодой мародёр услужливо снял с себя одежду.

В ту ночь стоны и крики мужчины слышны были на краю разрушенной столицы. А на следующее утро целое полчище новых козлорогих детёнышей жадной к плоти богини увидело свет, исполняя её заветную мечту. И лишь по ночам были слышны крики «Йа! Йа! Чёрный Козёл с Полчищем Младых! Йа! Йа!», но ни один фанатик воочию не увидел бы той картины, как мерзкое чрево мрачной богини поглощало в себя жизнь и душу молодого юноши. В очередной, и не в последний, раз.

«Мир умер. Осталась только его тень.»