Сгустки безвольной крова-алой массы продолжали неспешно вырываться из опалённых ненавистью уст. Молодой человек слабо сдерживал позывы собственного организма, почувствовав пряную резную боль, казалось бы, каждой клеткой собственного тела. Образ девушки прямо перед его лицом молниеносно разлетался на сотни небольших бумажных листков, а потом вновь сознание старалось воссоздать её формы. Её прекрасный и столь ненавидимый фиолетовый взгляд, что разительно отличался от любого представителя семейства Хьюга по своему оттенку. Она исчезала и возникала прямо перед ним. Вновь и вновь. Это продолжалось бесконечно долго, даже невыносимо.

— Я осознанно пытался уничтожить ваше сердце, госпожа Наоми. А остальное лишь последствия... Я же совсем не могу контролировать своё тело...— Неджи сделал небольшую паузу, делая акцент на коленях Наоми —... из-за различных причин... — Он явно не хотел и не желал сдавать свои позиции. В глазах лишь беспросветная ненависть. А девушка смогла лицезреть белоснежный кроваво-алый оскал. Благо, что хоть улыбка исчезла с его лица, ибо боль действительно слабо поддавалась вменяемому контролю.

Казалось бы только восставшая из мёртвых ладонь уже начала двигаться, как тут же почувствовала на себе старое доброе давление тела от брюнетки, что возвратила своё колено на прежнее место. Её пальцы невольно скользнули по телу молодого шиноби и немедля обрушились на проклятую метку клана. Её действия, её уверенность. В глазах ниндзя в кое-то веки промелькнуло новое мимолётное чувство, что он точно не испытывал ранее. Страх. Всепоглощающий и вязкий. До жути неприятный и постыдный. Перед хладным лицом немедля образовалась картина отца, который подвергался истязаниям благодаря секретной технике активации печати. Неджи воочию наблюдал результат её действия, когда один из членов побочной ветви упал замертво на землю. Это было просто бесчеловечно. Но всё же, он попытался собрать в руки оставшуюся гордость и сохранить самообладание, хоть это было и крайне трудно сделать.

— Вычеркните меня из своей памяти. Я не хочу чтобы меня помнило столь жестокое и грязное животное. — Кажется, что в эти слова он заложил всю свою ненависть, что таится в его светлой головушке. Мужчине оставалось лишь направить свой озлобленный взгляд упрямо вперёд, буквально вклиниваясь в фиолетовые очи. Чтобы он всё прочла по хладной молочной кромке его глаз. Он не отступится. Она не сломает его. Или...