Рассказывая о той части вереницы чувств, что Нана успела ощутить во время миссии на побережье, она и представить не могла, что Шинджи ответит что-нибудь настолько искреннее. До того, как покрасневших от смущения ушей коснулся спокойный голос парня, Инузука почти корила себя, что не выпила вместо правды, однако реакция генина, вкупе с благодарностью, неожиданно поднимали на ступень выше уровень доверия девушки к нему. И пока Яманака говорил — переплетающие пряди пальцы ненадолго замирали, Нана ерзала на месте, засматриваясь на бледную кожу лица, такую красивую в искусственном свете ламп, на длинные ресницы, влажные от выпивки губы и острую линию подбородка. Нельзя было не оценить красоту Шинджи, как нельзя было не признать, что Нана по-особенному на неё реагировала. Упрямое желание игнорировать реакции собственного мозга и организма почти стёрлось в процессе незамысловатой игры под действием сакэ, и чувства девушки оголились до предела. Внутри было так много противоречий, и пускай притуплённые привычки защищаться маячили на задворках сознания красным светом, Инузука получала искреннее удовольствие от происходящего, и не хотела, чтобы это заканчивалось. Страх быть перед Яманакой настолько уязвимой, как сейчас, оказался меньше желания этого же. Возможно поэтому Нана позволила такому смелому вопросу слететь с языка, вместо того, чтобы загадать ещё какую-нибудь несуразицу.

Звуки вокруг, казалось, перестали существовать, когда Шинджи обернулся к Нане, из-за чего оставшаяся в светлых волосах ладонь скользнула на его щёку. Ощущая подбородком тепло чужих пальцев, Инузука надеялась только на то, что парень не слышит, как отчаянно её сердце пытается выскочить из груди, потому что стук его был оглушительным. Девушка глубоко втянула воздух и опасливо упёрлась в чужое предплечье, будучи не в силах, однако, отстранить напарника от себя.

— Нет. Я так не думаю. И никогда не думал...

И вновь хрипловатый голос разогнал тишину, теплой водой просачиваясь в самые дальние уголки души. Почувствовав приятную тяжесть чужой кисти на голове, а затем коснувшиеся её кожи пальцы, Нана рвано выдохнула — по телу пробежалась волна мурашек. Наверняка Яманака впервые видел подругу такой тихой и нерешительной, но кроме желания понять, что будет дальше, Инузука ощущала легкую тревогу перед неизвестным, потому что ещё до конца не верила в то, что чувствует и в то, что Шинджи действительно делает то, что делает. Итак — его вопрос. Чего Нане сейчас хотелось? Она зажмурилась, цветные круги поплыли перед глазами, тысяча мыслей всколыхнулись в черепной коробке, словно стая бабочек в жарком летнем воздухе, и поймать хотя бы одну из них никак не получалось. 

— Я бы хотела... — начала Нана, поднимая блестящие огоньки глаз к губам Яманаки и не решаясь озвучить желания.  Однако длившаяся несколько секунд заминка оказалась достаточной, чтобы прежнее упрямство вновь вернулось к девушке и потекло совсем в ином русле. И когда едва уловимое ощущение теплого дыхания Шинджи коснулось кожи, в голове неоновым баннером со стрелочками засияло:

"Я хочу его поцеловать."

— Хочу... Ну... Твоё следующее задание... — пьяно прошептала Инузука, не договорив из-за сковывающего грудь смущения, но и не сводя глаз с линии губ Шинджи и уже почти касаясь его носа своим, надеясь, что он поймёт без бесполезных слов. Лицо её горело, а волнение отзывалось в теле лёгкой дрожью, словно на морозе.