Для Учиха Джину

Сейчас Рюсену было важнее показать, что он остаётся тем же старшим товарищем, каким был когда-то. Пусть и со змеиной кровью в жилах.

— Чем только могу, я помогу тебе…

Негромко произнёс он, обращаясь к Джину, но не глядя ему прямо в глаза. Его зрачки за стёклами очков всё ещё слегка саднили от последствий использования Шарингана, и он не хотел нагнетать обстановку.

— Ты же знаешь, мы здесь скорее братья, чем просто друзья…

Слова дались ему неожиданно легко. Ещё вчера ему казалось, что сам факт существования кого-то близкого обременителен, ведь это могло обернуться уязвимостью. Но стоило почувствовать решимость Джину и увидеть его готовность делиться самыми страшными тайнами, как часть Рюсена смягчилась. Он вспомнил тот день, семь лет назад, когда поддался на уговоры мальчишки сходить на заброшенную тренировочную площадку, слабо освещённую луной. Тогда юный Джину смотрел на него таким же серьёзным взглядом, прося помощи в отработке бросков сюрикенов.

Мгновение спустя он окинул затылком мысль о собственном доме. Пять лет он числился пропавшим: ничего удивительного, что его жилище уже заняли другие. Рюсен слабо сжал губы, чувствуя, как лёгкая горечь уступает место холодному безразличию. Он знал, что не имеет права требовать вернуть ему угол, где он когда-то хранил свои вещи. Возможно, оттуда уже давно пропали все его личные свитки, сувениры и скромные памятные безделушки. Однако слишком цепляться за прошлое он не хотел.

— Не удивлён, что Куро теперь в моём доме.

Произнёс он, вспоминая одного из ровесников, который часто заходил к нему когда-то по вечерам. Больше сказать он пока не мог, слишком многое переменилось, и едва ли его собственные чувства значили что-то для людей, которые его давно похоронили.

От осознания того, что за время его пребывания в больнице: ни Юто, ни Юми так и не появлялись – в груди вдруг неприятно сжалось. Конечно, он понимал, что пятилетнее отсутствие могло изменить ход семейных дел. Да и сам Рюсен едва ли походил на того брата, которого они помнили раньше. Но от внутреннего укола он не сумел избавиться. В памяти всплыло нежное лицо Юми, которая в далёком детстве украшала его кимоно цветными лентами и потом смеялась, дразня его новым «стилем». Всплыл и Юто, более суровый и замкнутый, возможно, даже чем сам Рюсен.

— Как там Юто… и Юми?

Задал он тихий вопрос, хотя прекрасно понимал, едва ли получит подробный ответ прямо сейчас. Ему хотелось узнать, что могло остановить их от визита. Может, они попросту не хотели видеть монстра, или же у них возникли другие причины? Мысль об этом на миг задела его самолюбие, но он подавил раздражение. Его организм и так был перегружен вспышками негатива, а возвращаться в «тёмную бездну» мрачных желаний ради банальной обиды не хотелось. Всё равно придется увидеться с семьёй рано или поздно, хоть на это может уйти время и много сил.

Расправив плечи, он невольно перевёл взгляд на своё отражение в стекле одной из окон. Высокие скулы, бледная кожа, металлический блеск тёмных очков… всё это придавало ему вид скорее хладнокровного наёмника, чем шиноби. Но он вспомнил, что даже Джину упомянул про очки: лишних вопросов никому не нужно, особенно если речь идёт о змеином разрезе глаз и о том, что это никак не мешает Шарингану активироваться почти мгновенно, когда он чувствует угрозу.

— Да, я понимаю. Без очков не обойтись.

Процедил он сквозь сжатые зубы, словно сам с собой.

— Не хочу пугать людей.

Впрочем, эта мысль о том, что он якобы может кого-то испугать, одновременно несла и своеобразное удовольствие. Тёмное «я», затаившееся внутри, обожало подобные детали: ощущение власти, вырастающее из самых банальных вещей. Но он усилием воли подавил довольную ухмылку, волной поднявшуюся где-то в груди. Вспоминая слова Джину про новую жизнь в Конохе, Рюсен задумался, что ему теперь нужно. Техники он не растерял, но деревня вряд ли немедленно примет его обратно как полноценного Чунина, не убедившись в его благонадёжности. Да и оставаться в пустых палатах госпиталя уже нельзя. Бездомным он тоже быть не хотел.

— Не знаешь, случайно, где ближайшее Агентство Недвижимости?

Медленно проговорил Рюсен, старательно контролируя тембр голоса.

— У меня оставались кое-какие накопления. Если здесь всё ещё признают мой статус, то можно купить дом. Или хотя бы комнату. Нам обоим будет где укрыться, если…

Он осёкся, не желая договаривать мысль о том, что Джину, возможно, тоже негде ночевать или что у него могут быть проблемы в клане Учиха. Собственно, сам факт, что друг предпочёл не говорить о своих планах заранее, уже намекал: у него всё не так просто. И всё же Рюсен чувствовал: в глубине души ему хотелось поддержать Джину. Не потому, что тот слаб, а потому, что он сам нуждался в том, чтобы выполнять роль «старшего брата».

Восстанавливая ровное дыхание, Рюсен прислушался к отголоскам собственного сердца. Когда-то давно он смеялся над мыслями о простой семейной жизни, считая себя целиком и полностью преданным воинскому долгу. Но после ужасов лаборатории он теперь испытывал странное желание иметь хоть какую-то надёжную опору. Возможно, это было следствием ломки психики или просто выросшей потребности в безопасности.

— Рад, что ты считаешь меня тем же Рюсеном, каким помнишь. Правда в том, что я многого не понимаю. Я вообще не знаю, смогу ли жить здесь так, словно ничего не случилось. Но… я благодарен тебе, что ты принял моё прошлое без страха.

Закончив эти слова, Рюсен мимолётно подумал о том, как он объяснит Джину своё присутствие, если тот не захочет вступать в дальнейший контакт. Однако по мере дальнейших ответов (которые он мысленно воспроизводил по памяти), он понимал: похоже, их дружба сохранилась, пусть и скрепилась болью и секретами. Задумавшись о клане Учиха, он вспомнил, как до сих пор, так и не выяснил, что там изменилось за годы его отсутствия. Прежние друзья, возможно, уже успели повзрослеть, обзавестись семьями, а некоторые погибнуть в миссиях или выехать в другие страны.

— Что насчёт новостей в клане? Я пропустил пятилетку, всё в порядке? Нет ли конфликтов, о которых мне нужно знать заранее?

Ему приходилось подходить к вопросу максимально осторожно: он боялся, что в клане могли относиться к нему теперь с недоверием. Всё-таки слухи о нём и Орочимару, наверняка, гуляли по деревне, и многие не воспримут его возвращение с распростёртыми объятиями. Но вспоминая рассказ о древней технике теней Джину, а также собственные змеиные мутации, он понял: возможно, этот союз между двумя «аномальными» Учиха сможет защитить их обоих, если найдутся те, кто пожелает избавиться от таких «исключений». Он спрятал руки в широкие рукава и позволил себе напряжённый выдох. Сказанные слова про братьев и сестру, про дом, про клан… все они были важны для него. Они освобождали его от груза, который давил на грудь ещё со времени выписки из больницы. И пусть впереди его, вероятно, ждёт нелёгкий разговор с Юто и Юми, он всё же настроился на то, чтобы не прятаться и не сбегать из деревни.

Немного помедлив, Рюсен перевёл дыхание и, взглянув сквозь очки в пустоту улицы:

— Знаешь, я понимал, что никто не будет слишком рад моему возвращению. Но, похоже, всё не так уж плохо. Мы оба нашли способ выжить. Я приобрету жильё, где можно спокойно обсудить всё остальное. Если тебе негде остановиться, знай: всегда есть запасной план...

Немного сдвинув очкиАксессуар: Темные монокли на переносице, он заставил себя улыбнуться. Коротко, чуть мрачно, но всё же искренне.

— Пора бы выйти на улицы. И, надеюсь, сегодня не свалится что-то похуже, чем тени прошлого.

Так он подвёл внутреннюю черту под всем, что успел узнать за эти насыщенные минуты. Впереди его ждал шаг в реальную жизнь Конохи, и теперь Рюсен уже не был таким одиноким, как чувствовал себя в палате больницы.