Харуно поймала себя на мысли, что пара выразительных глаз скользнула в сторону её лица и замерла на несколько секунд, словно по её щеке покатилась не кристально чистая слеза, а прилипло что-то эдакое. Пристальность взгляда собеседника одним лишь своим видом взывала к чувству неловкости. Она солгала… Солгала ему… Опустошение пришло следом. Сердце сжалось. Отвернуть голову оказалось недостаточно - минутная слабость уже породила неразрешимую моральную дилемму. В воздухе повисли немые знаки вопроса. Сакуре показалось, что юноша зачем-то попытался понять причину её подавленного состояния, намеревался прочувствовать чужую шкуру изнутри, если можно так выразиться. Стоит заметить, что к выбору тактики он подошел весьма своеобразно. Он, подобно мелкому тараканишке, пробрался в девчачий мозг и своими цепкими хитиновыми лапками начал наводить там порядки, копошился, выискивал глазками-бусинками за что зацепиться. По всей видимости, вынюхивал хлебные крошки - её настоящие чувства к нему. Шкурка оказалась не по размеру, судя по протяжному «хм», оповестившему о конце размышлений. Розоволосая хоть и не видела его лица в тот момент, однако готова была поспорить, что физия оного впитала в себя всю серьезность и выражала исключительно её, без примесей. К тому же, тень притворства на бледном лике никак не вписалась бы в общую картину, напротив, могла сойти за омрачающий фактор. Сейчас он не намеревался казаться лучше, чем был на самом деле, не пытался задобрить её. Холодности в их общении было и так предостаточно.

«Просто игнорируй… Молчи, пока сам не заговорит», - пришла она к выводу. 

Девушка начала обратный отсчет от десяти до единицы и, дойдя примерно до середины, поняла бессмысленность своей затеи. Обороняться вовсе не хотелось. Это же Са-а-аске! С подобной протяжностью гласной в произношении его имени она вела активную борьбу, представляя как уголки его губ кривятся в неодобрении. Мнение оного было слишком важно для неё. Впрочем, мысленно она могла позволить себе называть юношу как заблагорассудится.

Учиха прервал молчание и речь его полилась неторопливо. Он явно подбирал слова, а потому решил зайти издалека. Маленькие шажки, что должны были вывести к сути разговора, начались со слов «ты не обязана». Весьма неплохо, вот только интонация, с которой к ней обращались, была уловлена практически сразу. Она и сама частенько грешила подобным в разговорах с Наруто. Возникло ощущение дежавю. По телу девушки разошелся холодок, словно волна накатила на скалу и обдала её ледяными брызгами. Взирая на душность сложившейся ситуации, глоток свежего воздуха был нужен им обоим.

 Саске продолжил говорить, произнося вторую фразу так, как будто располагал незыблемыми доказательствами насчет вливаемой в его уши лжи. Розоволосая надула губы и уже хотела было ответить в этому доморощенному специалисту по любовным делам, однако в последний момент передумала. Даже если она и была безнадежно влюблена в него, что с того? Он не брал на себя никаких обязательств, так почему она должна перед ним оправдываться и изливать душу? Со своим дерьмом в голове каждый вправе разобраться самостоятельно, без посторонней помощи.
     Что ж, они могли бы поговорить и на языке сухих фактов, как тот того и желал, однако ни первая, ни вторая сторона не вышла бы из перепалки победителем. Обсуждение вопроса казалось неуместным. Да и о чём собственно речь, когда вскользь упомянутая причина не была названа его устами. Неужто ожидал услышать очередное признание? Смешно. Похоже сейчас её дурачили, ведь куда проще обвести вокруг пальца того, кто искренне хочет быть обманут, нежели заставить другого человека полюбить. Иными словами, в его груди билось жестокое сердце… Девушка устала взывать к чувству, которого не существовало. 

Затем прозвучала другая фраза... «Ты никогда не сможешь получить на свои чувства ответ» гласила она. Второй раз за день слышать одни и те же слова оказалось легче. Та как будто утратила часть своей колкости.

 «Удивительно. Ещё три повтора и это будет звучать как пожелание доброго утра», - мелькнуло в голове розоволосой, прежде чем юноша поднялся на ноги и договорил остаток фразы. От абсурдности ситуации хотелось умыться. 

- Считать это свиданием, - вторила она услышанному минуту спустя. Её глаза заметно округлились. Чья-то рука должна была ущипнуть её в этот момент! Но нет. 

С расторопностью сонной мухи, девушка поворачивает голову в сторону фигуры знакомца. Растерянный взгляд блуждает снизу вверх, пока не упирается в протянутую к ней длань. Сакура разжимает кулаки. Её пальцы слегка подрагивают, расправляясь с задравшимся подолом ципао как с чем-то непосильным и кое-как ей это удается. Затем, Харуно неосознанно приподнимает правую руку вверх и тянется навстречу мужской ладони, как к прекрасному видению. В пятнадцати-двадцати сантиметрах от цели её кисть как будто деревенеет, утратив былое изящество движений останавливается. Она шумно выдыхает, полагая, что эта несвойственная снисходительность со стороны Саске может оказать медвежью услугу. Ладно если только ей… Ничего страшного, переживет. За его чувства она всегда беспокоилась больше, нежели за свои собственные. Любые мимолетные отношения в итоге порождают ненужные воспоминания и к этому нужно быть готовым. Она это прекрасно знала, как и то, что проявление знаков внимания в повседневной жизни было чуждо её приятелю. Готов ли он? Хм. Твёрдость его намерений виделась девчушке в руке, безропотно повисшей в воздухе, вот только что именно заставило Саске изменить свое мнение касаемо статуса их отношений, по-прежнему оставалось загадкой.

Пальцы Сакуры поддаются вперед и слегка касаются мужской ладони. Та оказывается чуть больше её собственной, теплой и как будто слегка влажной от волнения. Щеки девушки начинают пылать, как и все внутри. Она инстинктивно хватается за ладонь, как за поручень в общественном транспорте, крепко её сжимает и поднимается на ноги. Узрев смягчившееся выражение лица Учихи понимает, что их пальцы всё ещё находятся в контакте друг с другом. Неловкость момента вынуждает одернуть руку.

- Я такая бестолковая, - молвит она, понизив голос до шепота, - Дура дурой…

Тем не менее, продолжать ругать себя по чем свет стоит розоволосая не стала. Сакуре вдруг захотелось послать подальше все недосказанности и совершить нечто странное, неправильное, нелогичное. Она делает шаг навстречу и заключает пятнадцатилетнего мальчишку в своих объятиях.  Её тело начинает дрожать, как осиновый лист на ветру. Широкий лоб утыкается в грудь Учихи. Из уст слетает пронзительный вздох, опаляя дыханием примыкающую к ней область.
Ох уж эти особи мужского пола… Мартышкообразные существа с флюгером между ног такие тугодумы! Розоволосая прижимается к Саске ещё сильнее и, в конце концов, разражается громким плачем - навзрыд, как обычно делают маленькие дети. Ну а что? Почему нет? Статус плаксы говорит красноречиво. Сам виноват, что за нос её водил. Ручка подана - приманка поймана - стой, радуйся, терпи. В минуты беспросветного отчаяния будет что вспомнить. К тому же, цепкие пальцы, сомкнувшиеся за спиной юноши, побуждают смириться с ситуацией. Сопротивление тает. Сакура дышит часто и шумно. Её хрупкие плечи то и дело вздрагивают, в то время как слёзы непрерывно катятся по щекам. Она не отирает их, позволив чувствам выплеснуться. 

В какой-то момент воздух кажется ей вязким, землистым. Недолго думая, Харуно приходит к выводу, что причина - она сама. Это она принесла с собой дождь, пролив слезы на одежду Саске. По всей видимости, влага смешалась с запахом его тела и оттого отдаленно напоминает аромат, присущий воздушной среде по окончанию непогоды. Что бы то ни было, оно подействовало успокаивающим образом. Стало легко и свободно. Надобность в чьих-либо объятиях исчезла. Сакура размыкает пальцы, утирает слезы рукавом и отодвигается.

- Извини, не знаю, что на меня нашло, - все ещё шмыгая носом бормочет розоволосая. Ей захотелось сознаться во лжи, высказать искреннее сожаление за то, что руководствовалась импульсивными побуждениями быть рядом, однако вместо этого Харуно указывает пальцем на два несимметричных пятна на одежде Саске и произносит что-то типа «и за футболку тоже извини», тушуется и тупит взгляд в пол.