Мягкая прохлада урывками завывала неистовым посвистом, одичало метаясь по кристальной ясности дня, кой уже давно окреп в золоте палящего солнца. И каждая его шумная «песнь» требовательно билась о бледный лик, изуверски трепала иссиня-черные локоны, свисавшие с висков, и дергала темные одежды так, что ткань прилегала к фигуре. Сама природная стихия разрывалась предупреждением, и в какой-то момент ветер взвыл особенно сильно, будто предостерегая о приближении чего-то, что не принесет за собой ничего хорошего. Но, этот порыв, подобие надуманного знамения, кое извечно холодный лицом юноша не мог проигнорировать, ничуть не настораживало его мысли. Его рассудок уже давно был затуманен иными вещами, чтобы предаваться переживаниям за совершенный поступок в кабинете распорядителей миссий.

Созерцая многоцветье панорамы, Саске был неподатлив ни капризам ветра, ни громогласным голосам внизу, взбудораженным появлением двух блондинистых фигур. Но, два очертания, коих он смиренно ожидал, неожиданно притянули его черный взгляд, приняв на себя весь холод и безразличие.

Брюнет медленно приподнимает ногу, двинув той к пропасти, чтобы шагнуть вниз, но тут же замирает и возвращает ее в исходное положение, обдав тишину высоты звучным «хм». Третий силуэт, до которого ему в действительности было дело, силуэт извечно учтивый, улыбчивый не только своим сородичам, но и тем, кто держит их на поводке, он не ожидал здесь увидеть. Белая ворона среди угольных птиц, — так величали его в клане, — уверенно ступала по главной улице, следуя по тропе к вратам. Должно быть, переполох, кой устроили те двое внизу, и был причиной его появления. Но... и вероятность, что его выходку с гендзюцу, наложенным на ту девушку, чтобы получить миссию рангом повыше, раскрыли, тоже исключать не стоило. Хотя, вторая причина была маловероятной, иначе бы Итачи уже давно был здесь. 

В деревне что-то случается, и Итачи стремится в самый эпицентр этой проблемы по указке людей, что вряд ли считаются с ним как с равным. От этой мысли становилось только хуже... Тошно.

Появление старшего брата в одночасье вылилось на лик младшего бледнейшим оттенком, черными пятнами вокруг едва ли округленных в презрении глаз. Этой встречи он желал меньше всего.

Один плавный прыжокКонтроль Чакрыchakra(10) вперед, свист в ушах, и он устремляется вниз, впоследствии мягко приземлившись прямо перед двоицей. Выпрямляясь телом, Учиха поочередно огладывает их обоих и лишь мимолетно смотрит в сторону Итачи скосым взглядом.

— Идем, — не без доли грубости и холода в голосе произносит он, разворачиваясь к выходу, — Нам уже давно пора.

В очередной раз пренебрегая правилами, не посчитав нужным предоставить старожилам врат какую-то отчетность и получить разрешение на выход, Саске сходит с места и в методичном шаге движется к порогам Конохи. Тем чуунинам в любом случае сейчас было не до них. Присутствие Итачи же тем более было ему мало интересно, по крайней мере он пытался показать это всем своим нарочитым безразличием на лице. 

Под лучами восходящего солнца, величественные ворота Конохагакуре распахнулись, предвещая приход нового героя в этот волнующий поток событий. Шаг за шагом, словно призрак из прошлого, к месту преступления медленно приближался Учиха Итачи, окутанный с ног до головы чувством спокойствия и равновесия.

Его глаза, хладные и беспощадные, скользили по окружающему миру, словно сканируя каждый потайной уголок, каждое изменение в этом миролюбивом месте. Итачи с каждым шагом сокращал дистанцию до того момента, когда произойдет неминуемая кара тем, кто нарушил правопорядок. Остановившись перед местом предполагаемого преступления, он словно слушал внутренний голос, который направлял его в потоке поступающей к нему информации.

Итачи провел мгновенный, но детальный анализ ситуации, как опытный стратег, готовый предвидеть каждый ход своего противника. В его глазах замелькала решимость, и он принялся за дело, зная, что его действия будут неуклонными и безжалостными. Он медленно окинул взглядом свои потенциальные цели – обычные дети, заблудившиеся в лабиринте ночных улиц без каких-либо мотивов. В голове молнией пронеслась весьма очевидная мысль: «Стольку шуму из-за вас».

«Может быть, их послал враг для сбора информации у ворот Конохагакуре... Но с какой из стран у нас наиболее напряженные отношения? Шпионаж - это искусство» - мелькнула мысль в его голове.

Яркие солнечные лучи обволакивали лес своим нежным и теплым прикосновением, когда страж безопасности и правопорядка, принял решение вступить в диалог с хулиганами, чьи деяния, как по мнению Митсуки угрожали мирным обитателям. Он знал, что его задача - раскрыть так называемое преступление, даже если за ними стоят лишь случайные и невинные дети. Выполнить любой ценой приказ - это самое важное правильно, что знал Итачи.

- Доброе утро, - прозвучал его голос, - Вам нужна помощь, верно? - продолжил он, обращаясь к старшему чунину. Взгляд Итачи был строг и неприступен, словно в моменте Учиха-старший ткнет своим указательным пальцем по лбу Саске, но все это оставалось в иллюзии прошлого, давно забытого, отчего по коже пробежал легкий холодный ветер, заставляя Итачи немного опомниться. Учиха медленно указал пальцем на самого старшего из детей, отрекаясь от воспоминаний самых лучших и приятных дней, - Назови свое имя, - прозвучал спокойный голос мастера сюрикендзюцу.

Как и ожидалось выходка Эдварда привела к нехорошим последствиям. Похоже теперь братьям грозила полиция. Что их ждет? Поговорят и отпустят? Посадят? Или еще чего хуже? Альфонс понимал всю опасность их с братом положения и молча встал на месте как вкопанный, стараясь не провоцировать конфликт. Эд к его счастью тоже успокоился сразу и инстинктивно пытался его защитить. Надо же какой заботливый... Хотя так ведь всегда и было. Сам набедокурит и пытается потом младшего отгородить. Все-таки ничего не изменилось...

Ал не испытывал сильного страха. После наемников Дэвида это все было цветочками. Однако волнение присутствовало. Младший Элрик все же ответно взглянул на старшего.

"Какое уж тут в порядке? Нас сейчас могут серьезно наказать за твое нападение..."

Вообще по логике наказывать за проступок должны только старшего Элрика. Но разве странник может позволить себе оставить братца в беде? Ни за что... Поэтому обоим оставалось лишь смиренно ждать кары.

- Не должно, вот как, - Кабуто уверенно закивал повторив слова Карин, на прошлую же её реплику он и вовсе не обратил внимания. 

Временами ему становилось её жаль. За годы проведённые на службе в деревне он не потерял эмпатии, хотя и пытался. Ненастоящее имя прилипло к нему, да и он сам продолжал быть не тем, как хотелось. Почему же он стал шиноби? Почему пытается играть эту роль, хотя его место рядом с сиротами, которые и доселе воспринимают его как старшего брата? 

Он улыбнулся, очень даже по доброму, без сомнений. 

"Она чувствует свою второстепенность в этом плане. Мы ничто без него, да? Но ей эта доля совершенно не доставляет неудобства. Девочка готова растечься в лужицу, что бы привлечь его внимание, и он тоже это прекрасно знает, но Саске, видимо, это совершенно не колышит. Можно было бы сказать, что ей должно быть обидно, но - по ней и не скажешь... Маниакальные наклонности затмевают здравый смысл? Наверное... Наверное..." - нельзя было точно определить, что же прячется за тёмными глазами парня. Он поспевал за Карин ко вратам деревни, рядом с которыми их и должен был ждать Саске. 

Таким поручением Кабуто занимается впервые, но у него всё равно не было ни копейки в кармане, что бы подготовиться. Вот что бывает, когда находишься на вторых ролях, и не выступаешь вперёд - тебе и гонорар могут забыть докинуть...

- Надеюсь, это поручение не затянется, - он бросил эту фразу вскользь отчасти понимая, что красноволосая будет только рада, если это задание и вовсе не будет кончаться.

Стоило чему-то из ряда вон произойти на территории ворот, как стражники тут же перестали скучать и перевоплотились в ответственных шиноби, тщательно выполняющих свою работу и готовых любой ценой защитить свою деревню, будь это даже просто подозрительный ругающийся мальчик. Как бы Эдвард не пытался защитить свою честь и свой рост, он все же был гораздо ниже любого из этих чуунинов, что вмиг обступили братьев, не давая им сбежать. Конечно, хоть молодого алхимика и задел комментарий о его низкорослости, старший Элрик не собирался навязываться на драку. Он все понял с первого раза и сразу же подчинился приказу, как бы ему противно это ни было. Послушался он также как минимум потому, что в случае боя может пострадать его брат, который ни в чем не виноват, но наверняка в стороне стоять не будет. Эд нахмурился и успокоился почти мгновенно, когда стражники ограничили путь к побегу для них с Альфонсом и демонстративно, даже с некой угрозой, обнажили свои оружия. Ему, как и, наверняка, Алу, не привыкать к нахождению в подобных ситуациях, однако молодой алхимик тут же, как по рефлексу, расставил руки в стороны, пытаясь защитить братишку, пряча его за собой. Закрыть его полностью своим телом не получалось, так как чуунины окружили их. Блондин мельком встретился взглядом с Алом и, не произнеся ни звука, будто передал ему:

-- "Не бойся. Все в порядке." -- он был абсолютно серьезен и уверен в своих мыслях. Походу, им ничего не оставалось, кроме как ждать развязки этого события. Лучше бы и стражникам глупостей не делать...

Только братья вроде как пересекли арку ворот, как Эдвард вдруг вспылил в ответ на очень неосторожную фразу стражника. Альфонс и сделать ничего не успел, как юный алхимик уже с кулаками бросился на служащего, не думая своей обычно сообразительной головушкой о последствия такого поступка.

- Брат, постой!

Странник с запозданием подбежал к братцу и схватил его под локти, дабы оттащить его от блюстителя порядка. Отвык он уже от такой реакции братишки, вот и не успел сориентироваться... Ох и прилетит им сейчас за эту выходку... Ал нутром чувствует.

- Извините нас пожалуйста! Это просто на эмоциях...

Блондин конечно попытался принести извинения за родственника, но помогут ли они?

Девушка шикнула, явно показывая свое недовольство. На самом деле Якуши умело давил на больное, и Карин подмечала этот нездоровый огонек в его глазюках. 

Больной ублюдок..

Только и маячило в ее голове сейчас, стоило в его глазах разглядеть некое воодушевление, с примесью садизма. Она понимала что ее провальные попытки, хоть как-то закадрить Саске, криво, косо, да хоть споить его, а потом терроризировать. И ведь неплохой план, если бы не парочка "но", ты хрен споишь такого человека как Учиха Саске, и ему наверное будет глубоко по одному месту ее нелепые и скудные угрозы. 

- Хм! А тебе все скажи, много чести знаешь ли..

И ведь давит, даже не жалея ее саму. Хотя будем честны, когда они вообще друг друга жалели? Ну да, это что-то из разряда фантастики, не иначе. 

А надеяться ли?

На самом деле Узумаки не была в подобном уверена, то что она ему полезна, это было понятно. А вот степень этой полезности, немного расплывалась. Конечно Карин это принимала за счастье, да и как-то иначе тут не захочешь думать, когда тот, о ком ты грезишь по ночам, буквально нуждается в твоей "помощи". Ну как тут не устоять и не податься искушению? И ответ находился куда проще, чем казалось бы. Она готова пойти на что угодно, лишь бы парень был ей доволен. 

- Тебя не должно это волновать!

ТеньШуншинchakra(20) , подобная смазанному угольному пятну, опрометью промелькнула над пестрыми полотнами из крыш. Черный силуэт, утративший в скоростях все черты и человеческую форму, беспутно стремился сыскать для себя краткое уединение на кромке врат, проносясь над разноцветной мозаикой вершин с абсолютным безразличием к течению жизни внизу. Но бесконечная гонка за, казалось бы, пустотой резко оборвалась, как только фигура налетела на аспидную кровлю ворот, тихо и бесшумно, словно мягкий прикосновенный шепот, соприкоснувшись с ее твердью чуть подогнутыми в коленях ногами.

Символ из двух цветов, двух противоположностей, — алая кровь и новое белесое начало, — запечатленный на черноте ткани, дрожащей под спонтанные веяния ветра, вмиг засиял пред бездыханным взглядом селения. А глаза, отрешенные, чистые, как ониксовый камень, без промедления пронзили далекий простор вне стен. Взор, на сей раз искренне спокойный и холодный, не нарочитый натянутой маской, неторопливо заскользил по начертаниям пейзажа. Брюнет застыл, всецело отдавшись безмятежности. Он взирал на чистоту и привилегию, простирающиеся до горизонта и дальше, в какой-то момент коснувшись собственной груди ладонью, чтобы проверить, не угасло ли биение сердца — впервые за долгое время оно практически замолчало, поддавшись умиротворению момента. Но, мир таков, что каждая монета несет на себе исключительно две стороны — это правило неизменно. Прочувствовав в волосах очередной шепот ветра, Саске ведет взгляд в сторону, оборачиваясь к «лицу» деревни — постаменту позора его клана, погрузив руки в карманы.

Его лицо беспокойно как и прежде, но в горниле ненависти вопреки зарождается искра, как только он вглядывается в каменные физии в скале, а затем беспорядочно оглядывает окрестности с высоты, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь, словно видит их в первый и в последний раз.

Время, данное товарищам по миссии, предназначалось не столько для них, сколько для него самого. Всегда, проходя через эти ворота, Учихе казалось, что его ноги переступают эти пороги последний раз. Помысли о целях ютились в голове предзнаменованием, что больше он никогда не вернется сюда, либо вернется уже не как живой оберег, но как огонь, кой сожжет это место дотла воздаянием. И сейчас, как только в поле зрения попала окраина, где прозябает свою жизнь его клан, эта мысль вновь играет в разуме, заставляя под сердцем что-то зашевелиться подобно ядовитой змее.

Оставить деревню позади — значило оборвать все связи, оставить позади всех, кто так или иначе важен. Наруто, Сакура, — пусть та уже долгое время не помнит о его существовании, — и старший брат, занявший свою нишу во главе не только из-за любви, но и из-за ненависти и презрения.

Юноша опускает взгляд вниз, пытаясь найти среди толпы Кабуто и Карин, но натыкается лишь на радость и смех в лицах прохожих. Его губы медленно изгибаются в слабом оскале, а брови сходятся к переносице, содрогаясь от гнева. Колыбель позора его имени, устои и догмы, держащие цепи, что сковывают весь его род — он видит только это. И людей, кои будто насмехаются над тем, что осталось от его клана. 

На вопрос младшего брата Эдвард лишь отмахнулся. Не так уж и важно то, что произошло в лесу. Все равно ведь ничего серьезного не случилось, верно? И оставив этот вопрос позади, братья подошли к одному из стражников ворот. Кажется, у Ала была какая-то идея, и Эд позволил ему полностью взять ситуацию под контроль. 

Сам чуунин, охраняющий ворота, выглядел максимально уставшим и недовольным своей участью. Понятное дело, что удовольствия от работы охранником парень ни капли не получал, даже и не вникал будто, кто куда проходит и выходит. Утомленный солнцем, шиноби Листа с недовольной миной пропустил обоих Элриков. Это оказалось даже проще, чем казалось на первый взгляд. Парни даже успели пересечь арку ворот, поблагодарив стражника, когда тот вдруг неосторожно выбросил фразу, которую Эдвард никак не мог пропустить мимо ушей... 

Лишь только молодой алхимик услышал эти злосчастные слова, он тут же вскипел от злости и снова подскочил к чуунину:

-- Эй!!! Кто это тут коротышка, что от земли не видно, а?! Кто это тут мелюзга!? -- громко завопил Эд, размахивая кулаками. Не нужно много ума, чтобы понять, что неосторожной фразой мужчина у ворот просто-напросто задел мальчика за живое. Трудно Эдварду было игнорировать комментарии о своем росте, да до такой степени, что он готов был любому надавать по морде, невзирая на статус и силу оскорбившего. И это очень часто играло с ним плохую шутку...